Возвращение странницы
Шрифт:
Рука в перчатке упала и вцепилась в край стола.
– Она узнала ваш голос? Это точно?
– Нет. Она только подумала, что это был мой голос, – она не была уверена. Я могла бы убедить ее, что все это какая-то ошибка, если бы она не повстречала у Олбени эту проклятую женщину и не узнала о том, что Нелли Коллинз поехала встретиться со мной.
– Скольким людям она об этом рассказала?
– Никому – на вчерашний день.
– Откуда вы знаете?
Она едва заметно пожала плечами.
– Так она сказала. Дело в том, что она принадлежит к тем людям, которые говорят правду. Я думаю, она не сумела бы солгать, даже если бы попыталась, да и вряд ли бы стала пытаться.
– Что вы ей ответили?
– Я сразу
– Почему?
– Потому что она влюблена в Филиппа.
Он поднял руку от стола.
– А он в нее влюблен?
– Уверена, что да.
– И вы говорите, что она не будет болтать?
– Она не сделает ничего, что повредило бы Филиппу.
Он всем телом подался вперед.
– Вы что, так глупы? Если она не расскажет никому другому, то расскажет ему.
Анна рассмеялась.
– О нет, не расскажет! Во-первых, они друг с другом не видятся нигде, кроме как в лоне семьи. Видите ли, их отношения носили серьезный характер. Филипп вот-вот собирался к ней посвататься – отсюда и его недовольство моим возвращением. Они страдают молча и надеются, что никто этого не замечает. А кроме того, Линделл была одной из подружек невесты на моей свадьбе и очень мне преданна. Удивительно, но, думаю, она – единственный человек, кто был искренне рад меня видеть. Она побежала через всю комнату и бросилась мне на шею. В тот момент она думала обо мне, а не о Филиппе. Что я считаю триумфом, а вы – нет?
– Сколько ей лет? – резко спросил он.
– Двадцать или двадцать один.
Последовало молчание. Он подпер голову руками, как бы в задумчивости. Когда молчание затянулось, она сказала:
– Я думаю, что пока опасности нет. Она не расскажет Филиппу, потому что любила меня. И не расскажет никому другому, потому что любит Филиппа. Но все это зашло довольно далеко – я больше не приду сюда.
– Да, это будет небезопасно. Надо устроить по-другому. Вы получите инструкции.
– Я сказала, что дело зашло довольно далеко. Оно слишком опасно. Я не буду его продолжать.
– Не будете? – Голос был тем же самым, глухим, лишь немногим громче шепота, но от него по ее телу прошла дрожь.
Человек по другую сторону луча поднял голову и посмотрел на нее. На какой-то момент стекла его очков отбросили слабое зловещее мерцание.
– Это слишком опасно, – повторила она.
– Это не ваше дело! Ваше дело подчиняться приказам и не думать об опасности! В любой армии мира человек, который рассуждает таким образом, попадает под трибунал.
Сдерживая себя, она сказала:
– Здесь Англия.
Его акцент усилился:
– И это, по-вашему, меняет дело?
Она ничего не ответила. Когда молчание продлилось достаточно долго, он мягко произнес:
– Нелли Коллинз это не слишком помогло.
Никто бы не догадался, что ей страшно. В какой-то момент ее даже замутило от страха, но внешне это никак не проявилось. У нее была большая практика скрывать свои чувства. Все долгие годы, когда она заставляла себя быть приятной и угождать, когда ее одолевала усталость, одолевала злость, когда она всем сердцем ненавидела свое вынужденное положение. И эти годы горького ученичества сейчас сослужили ей хорошую службу. Она смогла ответить без трепета:
– Вы мне угрожаете? – А затем с легчайшим из смешков: – Право же, в этом нет нужды. К тому же это было бы глупо.
– Вы уверены,
Она прервала его, протянув руку и подавшись всем телом вперед.
– Подождите, я хочу, чтобы вы выслушали. Вы действительно неверно поняли то, что я сказала. Я сказала, что не могу продолжать, потому что это слишком опасно. Я не имела в виду, что боюсь, – я имела в виду, что на успех нет шансов. Я не знаю, что Филипп приносит домой, но он держит свой портфель запертым, а ключи – на цепочке в кармане. Если он застанет меня посягающей на его бумаги, все будет кончено. Разве вы не видите, что я нахожусь на испытательном сроке? До некоторой степени он мне верит, потому что я рассказала ему то, что его убедило, но в глубине души он выжидает – он не верит до конца. Если я дам ему хоть малейший повод, он порвет со мной. Я хочу играть наверняка – позволить ему привыкнуть ко мне, почувствовать себя удобно и спокойно, сделать так, что он будет во мне нуждаться, дать ему время преодолеть его увлечение Линделл. В конце концов, когда-то он в меня влюбился, так почему бы ему не влюбиться снова? А тогда вы сможете меня использовать. Если человек в тебя влюблен, из него можно вытянуть почти все.
Она знала, что находится под долгим, пристальным и испытующим взглядом. Наконец он сказал:
– Отсрочка, скажем, на полгода – так?
– Да, да!
– Полгода на то, чтобы вы как следует окопались, – на то, чтобы создали такой комфорт Филиппу Джослину, что он в вас влюбится!
– Да!
– А в продолжение этих шести месяцев все остановится и будет вас дожидаться?
Своей неуклюжей рукой в перчатке он сделал по столу резкое движение слева направо.
– Quatsch! [24]
24
Вздор, чушь! (нем.)
Это единственное грубое немецкое слово было как удар в лицо. Пожалуй, оно не имеет себе равных в своей вопиющей безапелляционности. Ее слова он назвал вздором, но ни один язык не имеет для этого столь грубого выражения. Тогда она поняла, что сделала свой ход и проиграла, но, вместо того чтобы испугаться, начала злиться. Лучше бы он не угрожал ей. Лучше бы не доводить до крайности.
Человек по другую сторону стола наблюдал за ней.
– Давайте говорить разумно, – сказал он. – Вы сделаете то, что вам приказывают, и будете впредь продолжать это делать. Вот ваше задание. – Он подтолкнул к ней маленький сверточек. – Вы снимете слепок с того ключа. Вы будете осторожны, чтобы не оставить налипших кусочков воска на выемках, как неловкий преступник из детективного романа. Вы сделаете это сегодня вечером.
– Я не могу… он держит ключ при себе.
– Он ведь спит, не так ли? В этом свертке таблетки, а также воск. Если вы положите две таблетки ему в кофе, то сегодня ночью он будет спать очень крепко. Пока у вас будет ключ, вы откроете его кейс и сфотографируете документы. Фотокамера у вас есть. Бояться вам нечего – он не проснется. На следующее утро, как только Джослин выйдет из квартиры, вы отправитесь за покупками. На полпути по лестнице вы встретите поднимающегося вверх человека. Как раз перед тем, как поравняться с вами, он споткнется, потеряет равновесие и упадет на колени. Вы наклонитесь, чтобы помочь ему, а он поблагодарит вас и скажет: «Ничего страшного. Я получил худшую травму в далеком 78-м». Затем вы уроните свой сверток с пленками и оттисками ключей, а он его подберет. Вы пойдете дальше и отправитесь по магазинам.