Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)
Шрифт:
Потом Шиничи-во-сие подложил руку под голову Дамона и погладил то место, где зудел комариный укус.
— Ого, ты растешь и скоро станешь совсем большим — сказал он, обращаясь к кому-то невидимому для Дамона — к кому-то внутри него. — Ты уже почти сумел взять в свои руки всю власть и справиться с его сильной волей.
Секунду Шиничи сидел, словно любовался облетающим вишневым садом, а потом закрыл глаза.
— Думаю, — прошептал он, — это мы и попробуем сделать, и ждать придется не так уж долго. Скоро. Но сначала нам надо завоевать его доверие и избавиться от его соперника. Пусть его зрение остается затуманенным, пусть он злится, пребывает в тщеславии, будет не в себе. Пусть он продолжает думать о Стефане и своей ненависти к Стефану, который забрал его ангела, а я тем временем позабочусь о том, что здесь надо сделать.
Затем он обратился напрямую к Дамону.
— О, да, союзники! — Он рассмеялся. — Мы не союзники, пока я не смогу прикоснуться пальцем прямо к твоей душе. Вот здесь. Чувствуешь? Понимаешь, что я могу с тобой сделать...
А потом он снова обратился к неизвестному созданию, все еще находящемуся у Дамона внутри:
— А сейчас... небольшое угощение, чтобы ты рос намного быстрее и стал намного сильнее.
Во сне Шиничи поманил кого-то рукой и наклонился назад, приглашая на дерево прежде невидимых малахов. Они поползли вверх и скользнули к задней стороне шеи Дамона. А потом началось страшное — они стали один за другим проскальзывать внутрь него через какое-то отверстие, О существовании которого он даже не подозревал. Прикосновение их мягких, дряблых, студенистых тел было почти невыносимо... а они ползли и ползли...
Шиничи тихо запел:
Чистая дева, скорее приди,
Солнечным днем иль при бледной луне
Ко мне на грудь возле сердца пади.
Дикие розы цветут по весне.
Во сне Дамон разозлился. Не из-за этого идиотизма — что внутри него сидят малахи — это было слишком абсурдно. Он разозлился из-за того, что Шиничи во сне не сводил глаз с Елены, когда она стала убирать то, что осталось от пикника. Он пожирал глазами каждое ее движение.
Там, где ты шла, дева ясная,
Алые розы цветут.
Их лепестками прекрасными
Твои следы зарастут.
— Она потрясающая девушка, эта твоя Елена, — заметил Шиничи во сне. — Если она выживет, думаю, она станет моей на ночь-другую. — Он мягко погладил немногочисленные пряди, оставшиеся на лбу Дамона. — Потрясающая аура, ты не находишь? Я сделаю так, что ее смерть будет великолепной.
Однако сон, который снился Дамону, был из тех, где ты не можешь ни пошевелиться, ни говорить. Поэтому он ничего не ответил.
А тем временем слуги Шиничи во сне продолжали ползти по дереву и, как желе, просачиваться в Дамона. Один, второй, третий, десятый, двадцатый. И так далее.
А Дамон все не мог проснуться, хотя и чувствовал, как из Старого леса все движутся и движутся малахи. Не мертвые, но и не живые, не мужчины, но и не девы, простые капсулы с Силой, позволяющей Шиничи управлять Дамоном на расстоянии. Они шли, и им не было конца.
Шиничи смотрел на этот поток, на эти яркие искры, сверкающе внутри Дамона. После паузы он опять запел:
Время промчится, завянут цветы,
Осень стучится, завянешь и ты.
Дева, покуда юна и чиста,
Дай лобызать мне твои уста.
Потом Дамону приснилось, что он услышал слово «забудь», которое словно бы прошептала сотня голосов. И хотя он отчаянно старался запомнить, что он должен забыть, все растворилось и исчезло.
Он проснулся. Он был на дереве один. Все его тело ныло.
16
К удивлению Стефана, когда они возвращались с пикника, миссис Флауэрс ждала их. Оказалось, что она хочет сказать им что-то, не имеющее отношения к ее саду, — это тоже было необычно.
— Там наверху тебя ждет письмо, — сказала она, мотнув подбородком в сторону узкой лестницы. — Принес какой-то юноша с черными волосами, чем-то похожий на тебя. Мне он ничего не передавал. Просто спросил, где оставить.
— С черными волосами. Дамон? — удивилась Елена.
Стефан покачал головой.
— С какой стати ему оставлять для меня письма?
Он оставил Елену с миссис Флауэрс и быстро поднялся по безумным изгибам лестницы. Наверху под дверью лежал лист бумаги.
Это была поздравительная открытка без конверта. Стефан, зная своего брата, усомнился в том, что тот за нее заплатил — по крайней мере, деньгами. Внутри были слова, написанные большим черным фломастером.
МНЕ ЭТО НЕ НАДО
ПОДУМАЛ МОГУЧИЙ СВ. СТЕФАН
ПРИХОДИ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ К ДЕРЕВУ
ГДЕ СЛУЧИЛАСЬ АВАРИЯ С ЛЮДЬМИ
НЕ ПОЗЖЕ 4.30 НОЧИ
Я РАССКАЖУ ТЕБЕ СЕНСАЦИОННУЮ НОВОСТЬ
Больше там не было ничего... кроме веб-адреса.
Стефан уже собрался выкинуть письмо в мусорную корзину, как вдруг его обуяло любопытство. Он включил компьютер, ввел адрес и посмотрел на экран. Какое-то время не происходило ничего. Потом на черном экране появились темно-серые буквы. Человек не увидел бы там ничего, кроме сплошной черноты. Для вампиров, зрение которых намного острее, серые буквы на черном фоне были не очень отчетливыми, но различимыми.
Надоел лазурит?
Мечтаешь об отпуске на Гавайях?
Тошнит от жидкой диеты?
Загляни к нам в Ши-но-Ши
Стефан хотел было закрыть страницу, но что-то его остановило. Он выпрямился и всматривался в маленькое неприметное объявление под этими строками, пока не услышал, что Елена подошла к двери. Он торопливо выключил компьютер и направился к двери, чтобы взять у нее корзину с пикника. Он ни словом не обмолвился ей ни о записке, ни о том, что он увидел на экране монитора. Но наступила ночь, и он все больше и больше думал обо всем этом.