Возвращение в Эдем (Эдем - 4)
Шрифт:
Однажды, склонившись над лужей, чтобы попить, она заметила в воде свое отражение и принялась недоуменно разглядывать его.
Подняла руки, растопырила большие пальцы, поглядела на грязь, присохшую к ним. А потом погрузила ладони в воду, прогнав свое изображение, не понимая, почему оно волнует ее.
Каждое утро она глядела на море, искала в нем урукето. Но он не возвращался. Это огорчало ее - потому что нарушало порядок дня, к которому она успела привыкнуть. Сон, еда, сон. И ничего более. Она чувствовала беспокойство, сожалела об этом. Что смущает ее? Что
Наконец Вейнте1 словно проснулась. Она стояла на берегу, прямо перед нею по грудь в воде торчала одна из ее товарок... "Рыба", - знаком показывала фарги.
Цветом ладони. Рыба - и больше ничего.
– Какая рыба?
– спросила Вейнте1.
– Где рыба?
Их больше одной? Большие, поменьше, сколько их?
Требую ответа.
– Рыба, - ответило глупое создание, выпучив глаза и приоткрыв рот.
– Кусок никчемности-скала глупости-гора недоумения...
Вейнте' замолчала, потому что фарги в страхе нырнула и уплыла от нее подальше. В один миг все оказавшиеся поблизости фарги попрыгали в воду. Пляж опустел, но гнев Вейнте' рос, и она громко выкрикивала, извиваясь всем телом от раздражения:
– Неразумные, глупые и немые! Не знающие ничего о красотах речи, о гибкости языка, о радости постижения! Плаваете, ловите рыбу, валяетесь на песке, спите. Да умрите хоть сейчас - никакой разницы и не будет. И я могла умереть...
Теперь она пробудилась с новыми силами, хорошо отдохнув, - ведь сон ее был долгим. Она не знала, сколько времени длилось забытье, понимала только, что много дней и ночей миновало. Взглянув на невысокие волны, набегавшие на ноги, она подумала о том, что с ней было, и кое-что осознала. Брошенная, изгнанная из знакомого мира, лишенная города, ранга и власти, она была оставлена на берегу - умирать. Ланефенуу жаждала ее смерти, была уверена, что отверженная погибнет... Но этому не суждено было свершиться. Вейнте' не безмозглая фарги, которой только прикажи умереть и готово.
Она была совсем рядом со смертью. Но желание жить было в ней таким сильным, что она забилась в дальний уголок самой себя и жила тем, что было лишь тенью истинной жизни. Но темные дни миновали. Что ждет ее впереди?
Она, Вейнте', - эйстаа и всегда ею останется. Ей приказывать - другим повиноваться. Но не на этом берегу. С трех сторон болота, с четвертой море. Это же ничто. Разве ей здесь место? Она хворала и забрела сюда. А теперь выздоровела. Незачем оставаться, не о чем вспоминать, не с кем прощаться. И даже не бросив взгляда назад, она вошла в море и нырнула, очищаясь в воде, потом выставила голову над поверхностью и отправилась на север. Куда уплыл урукето, откуда пришли фарги.
Она плыла, впереди рос скалистый мыс, потом он медленно отодвинулся назад, закрыв берег, на котором она так долго существовала. Вейнте' не оборачивалась - она уже забыла про эти края. Впереди ее ждет город.
Туда ей и нужно.
За мысом широким полумесяцем раскинулся залив: золотой песок окаймлял берега. Плаванье утомило ее, и Вейнте' отдалась волнам, которые вынесли ее на берег. Песок был гладким - без единого следа. Теперь она осталась одна и была этим весьма довольна.
Идти было легче, чем плыть, и до темноты она успела много пройти.
Утром она половила рыбы, а потом отправилась дальше. Теперь дни стали совсем не похожими друг на друга, и она стала считать их, проплывая мимо утесов и шагая по песчаному берегу.
Залив оказался таким огромным, что и второй день, и большую часть следующего Вейнте' все шагала по его берегу. На четвертый день берег сделался скалистым.
Горный хребет с суши уходил прямо в море. Она провела неспокойную ночь в каменной нише, открытой брызгам прибоя. На шестой день она миновала последний утес и вновь пошли песчаные берега.
На тридцать пятый день она поняла, что пугешествие подходит к концу. Берег только что был таким, как прежде, и вдруг сделался абсолютно иным. В спокойной воде у берега плескались рыбешки. Она присмотрелась - это были не рыбы. Вынырнув на поверхность, они уставились на нее круглыми глазами и сразу же нырнули, едва она подняла руку в приветственном жесте. Юное, пугливое эфенбуру. Будут есть - или их съедят, а уцелевшие однажды выйдут из океана как фарги. Те, кто поумнее, станут иилане' и вольются в поток городской жизни.
Но если они в океане, значит неподалеку родильные пляжи. Так и оказалось. Естественный залив углубили и отгородили от моря. Здесь на славу потрудились ейсеколы, возводя перемычку из мягкого песка. Хранительницы на постах, самцы, лежащие у воды. За пляжем горка - любимое место прогулок, судя по количеству троп, уходящих к городу.
Вейнте' остановилась. Пока она еще не думала, что будет делать, когда доберется до города. Она хотела добраться сюда и только об этом и думала на берегу и в море. Она знала, что на севере город, знала, что доберется до него. А что теперь?
Что это за город? Кто здесь эйстаа? Она ничего не знала, как глупая фарги, вылезшая из воды. Взглянув на море, она увидела урукето, приближавшегося к гавани, лодки с уловом. Богатый город. Все города богаты. Ешь рыбу и мясо. Мясо. Она не ела его все это бесконочное время и совсем забыла о нем. И теперь ощутила во рту его вкус и провела языком по зубам. Первым делом она войдет в город и поест. А потом посмотрит на него, изучит и откроет. Как фарги. Она сделает то же самое.
Все дороги вели в город, и она пошла по кратчайшей.
На улице толпились фарги, несли какие-то свертки.
Две иилане', разговаривая, шли следом. Проходя мимо них, Вейнте' уловила обрывки разговора и захотела послушать еще. Но сначала нужно поесть. Рот наполнился слюной при мысли о прохладном мясном желе.
Она глотнула.
Навстречу шла группа фарги. Вейнте' остановилась, загородив им дорогу. Они тоже замерли, недоуменно глядя на нее.
– Среди вас есть иилане'? Которая говорит-понимает?
Они расступились и дружно уставились на фарги покрупнее, шедшую сзади. Та как будто кое-что соображала.