Возвращение в гильдию
Шрифт:
Впереди возбужденно завозился Шестерня, выдохнул с облегченьем:
– Вернулись. Даже удивительно, как быстро дошли, а то ведь я...
– он замолчал. После короткой паузы воскликнул изумленно:
– Секиру прародителя мне в печень, да что же здесь творится!?
ГЛАВА 8
Вспыхнули огоньки огнешаров, осветив напряженную фигуру мага, что застыл, готовый дать отпор неведомой опасности. Брови сведены в ровную линию, в глазницах черные зрачки - точки отыскивают цель, пальцы торчат крючками, сложенные в зловещий символ, а белесые волосы разметались по плечам подобно крыльям древнего ворона. Зола повернул голову в одну сторону, затем в другую сторону, спросил недовольно:
– Шестерня, почто орал?
Пещерник оглянулся, произнес с усмешкой:
– Да ты не спеши, не спеши. Вот огонь займется, все и разглядишь, - Шестерня отвернулся, сделал шаг и выпал из круга света, а через мгновение впереди захлюпало. Расслабив напряженные плечи, Зола с удивлением прислушался к странным звукам.
Из тьмы вынырнул Дерн, встал рядом, мгновение прослушивался, затем с облегчением произнес:
– Шестерня нашел воду, теперь мы не умрем от жажды. Вот только...
Зола сморгнул, спросил с подозрением:
– Что только?
Дерн беспокойно оглянулся, будто что-то выискивая, в свете набирающих силу огнешаров черными тенями выступили ушедшие в стороны стены, покрытые белесым налетом кустистого мха, сказал подавленно:
– Там, откуда мы пришли, не было серого лишайника. Мне не знакомо это место.
Огнешары сверкали все ярче, выхватывая из темноты все новые участки скалы, где лишайник разросся настолько, что сплошным ковром покрывал обширные участки камня в несколько охватов. Маг вгляделся в нежные бесцветные веточки, сказал с сомнением:
– Ты уверен, что их не было? Может, ходил не там, или смотрел не в ту сторону...
Осмотревшись, Зола повернулся в прежнем направлении и слова застряли у него в глотке. Вместо песчаного холма впереди раскинулось подземное озеро. Черные воды спокойны, ни единое колыхание не тревожит гладкую, как стекло, поверхность. Идеально круглыми очертаниями озеро напоминает кувшин невероятных размеров, по самый край вбитый в скалу неведомым великаном. Над озером свод пещеры резко уходит вверх, образуя чернеющую впадину в точности повторяющую линию берега. Для сохранения душевного спокойствия, Зола с удовольствием бы принял все это за мираж, если бы не пещерник. Раскинув руки, Шестерня вольготно возлежал на гладких камнях берега, до половины свесив ноги в воду. Тут же, под рукой, расположилась верная спутница - секира, а чуть поодаль устало накренились потертые сапоги, попирая выпуклую поверхность щита.
Прошуршали легкие шаги, из темного лаза вынырнул Мычка, не останавливаясь, проследовал прямиком к водоему. Остановившись рядом с пещерником, спросил с любопытством:
– Как водичка?
Шестерня довольно крякнул, поелозив задницей, сполз ниже, так что закатанные штанины коснулись воды, начали стремительно темнеть, жадно напитываясь влагой, сказал назидательно:
– Вода пещерных колодцев лечебная. Смывает усталость, исцеляет боль, а уж пьянит почище иного вина. Спроси любого пещерника - нет подземной воды лучше!
Недоверчиво покивав, Мычка погрузил в воду палец. Холодная вода обожгла, словно прикоснулся к насквозь промерзшему металлу, но пересилив боль, вершинник продолжал тянуться вглубь, пока рука по локоть не скрылась в озере. Мышцы быстро закостенели, холод потек выше, заставив крепче стиснуть зубы, чтобы с воплем не отскочить назад.
Глядя на перекошенное лицо Мычки, Шестерня одобрительно кивал, сползая все глубже в воду. Создалось впечатление, что пещерник не чувствует холода, купаясь ледяном озере подземелья, словно в теплом пруду в жаркий полдень. Прислушавшись к себе, вершинник с удивлением ощутил, как утомление исчезает, сменяясь бодростью.
Зачерпнув ладонью воды, Мычка уже собрался утолить жажду, но взглянув на торчащие из озерца, неподалеку, волосатые ноги пещерника, передумал, побрел вдоль берега. Подошли маг с болотником. Пока Зола, нахмурившись, о чем-то сосредоточенно размышлял, Дерн прошелся по берегу, внимательно приглядываясь к камням, нагнулся, поводил рукой по поверхности воды. Шестерня заинтересованно наблюдал, как болотник поднес ладонь к лицу, настороженно принюхался, зачем-то лизнул пальцы, после чего удовлетворенно кивнул, неторопясь вернулся к товарищам, сказал удовлетворенно:
– Хорошая вода, запастись бы, - он вдруг потемнел лицом, сказал с печалью в голосе, - только, вот беда, некуда вино перелить.
– Я знаю, - пещерник хохотнул, похлопал себя по выпирающему животу.
– Есть одно местечко, где наверняка не пропадет.
Дерн покосился на Шестерню, сказал недоверчиво:
– Уверен?
Пещерник вновь хохотнул:
– Да раздави меня камнепад, если потеряется хоть капля!
Дерн покивал, сказал в раздумии:
– Наверное ты прав. Куда вину из желудка деться? Но уж будь добр, - болотник ласково взглянул на товарища, - если кому станет плохо, или об камни оцарапается, срыгни чуток, не пожалей.
Шестерня моргнул, пытаясь определить, шутит ли Дерн, или в самом деле начнет выжимать соки, если посчитает необходимым. Но округлое лицо болотника казалось непроницаемым. Не найдя удовлетворительного ответа, пещерник сказал неуверенно:
– А вообще, знаешь, что-то я передумал. Пусть лучше Мычка выпьет, или, вон, Зола. Ишь насупился, не иначе от жажды. А я уж как-нибудь перебьюсь. Да и воды уже напился, не вливать же насильно...
Выпав из раздумий, шевельнулся Зола, оглянулся, осматривая лежащие повсюду округлые камни, выбрав подходящий, неторопливо пристроил седалище, повернув голову, в упор взглянул на пещерника, сказал обманчиво мягко:
– Шестерня, скажи, только честно, ты куда-нибудь сворачивал?
Пещерник, наблюдающий за пальцами собственных ног, торчащими из воды как толстые дождевые черви, от которых по поверхности озерца расходились слабые круги, вскинул глаза, сказал обиженно:
– Куда мне сворачивать, в стену? У Дерна спроси, коли не веришь, пока он сзади шел, да мешком со слизнями размахивал, видал ли хоть один сверток?
Зола перевел взгляд, но Дерн, занятый осмотром кольчуги лишь отрицательно помотал головой, подтверждая сказанное. Лицо мага исказила ярость, а глаза опасно блеснули, когда он едва слышно прошипел: