Возвращение в гильдию
Шрифт:
– Не хотите по хорошему, что ж...
Кулак выстрелил навстречу оскаленной харе, далеко отбросив мягкое тельце. Следующей враг отлетел отбитый тыльной стороной ладони. Усмехаясь, Мычка легко отбрасывал особо прыгучих тварей, не обращая внимания на тех, что, не долетая до открытых частей тела, попадали в корпус, бессильно соскальзывая по прочной коже доспеха. Войдя в раж, вершинник расшвыривал врагов по всей пещере. Небольшие, размером с голову взрослого человека, твари мячиками разлетались в разные стороны, вызывая у вершинника воспоминания о детских уличных играх с тряпичным мячом.
Атака прекратилась внезапно. Пришельцы отхлынули к краю пещеры, образовали неровный круг и замерли, покачиваясь словно в трансе. У вершинника почему-то возникло стойкая уверенность, что неведомые твари совещаются. Мычка мельком оглядел мирно храпящих товарищей, удовлетворенно кивнул, и, выбрав наиболее выгодную позицию, замер ожидая продолжения.
Вскоре среди существ началось движение. Серая масса разделилась на два неравных отряда, меньший из которых устремился к остаткам слизней, а больший... Мычка не поверил глазам, когда, потоптавшись на месте, существа начали вскакивать на стены, а оттуда на потолок. От первого нападающего даже не пришлось уклоняться, не рассчитав расстояние, мохнатый шар мягко шлепнулся в шаге от вершинника, вяло дернувшись, застыл, но остальные учли ошибку собрата.
На этот раз враги дождем сыпались на голову, и вершиннику приходилось проявлять чудеса ловкости уворачиваясь от распахнутых пастей. Твари нападали беззвучно, слышалось только судорожное дыхание бойца, да цоканье сотен коготков. Прыгая, словно акробат, по всей пещере, Мычка размахивал руками со скоростью лопастей флюгера в ветреный день. Удерживая в поле зрения свод пещеры, вершинник молил светлых богов лишь об одном - чтобы ненароком не запнуться.
Становилось все темнее, так что вскоре пришлось двигаться едва не на ощупь. Руки покрылись кровоточащими царапинами, сердце надрывно стучало, а грудь судорожно вздымалась, насыщая легкие воздухом. Мычка ощутил, что еще немного, и он не выдержит темпа, осядет безвольным кулем на пол, открыв беззащитную шею тысячам острых зубов. Прокляв себя за то, что недооценил врага, вершинник выждал момент, когда лавина нападающих ослабла, и резко ушел в сторону перекатом, одновременно выхватывая клинки.
Проглоченный прожорливой пастью, погас последний слизень. Пещеру заполнила мгла. Сжимая мечи непослушными пальцами, Мычка застыл, вбирая тьму всеми фибрами тела, чтобы не пропустить мгновение, когда объединенная масса врагов нападет на ослабевшую, лишенную основного преимущества цель.
Медленно текут мгновения, где-то далеко скрипят по камням хищные коготки, руки постепенно наливаются тяжестью. Не дождавшись атаки, вершинник удивленно открыл глаза. Измазанный слизью, в сумраке слабо светится скрученный жгут кольчуги, едва заметно бликует камень вокруг, но ни единого движения, лишь удаляющийся скрип на пределе слуха. Неожиданные гости растворились во мраке, унося в желудках отбитое с боем лакомство.
Мычка замедленно убрал мечи в ножны, и со стоном повалился навзничь. После выматывающего боя неровные камни скалы показались нежнее перины. Он еще некоторое время боролся с усталостью, вслушиваясь в беззвучное пространство, но измученное тело постепенно расслабилось, мысли поплыли, а сознание окунулось в спасительный сон.
Проснувшись, Мычка резко открыл глаза, но ничего не увидел. Привычное зеленоватое сияние сменилось тьмой, из которой доносился оглушительный топот. Время от времени раздавался металлический лязг, за которым немедленно следовало короткое ругательство. Узнав раскатистый голос болотника, Мычка с облегчением выдохнул, вновь смежил веки.
Вскоре к ворчанию Дерна добавился дребезжащий голос Золы. В очередной раз гулко приложившись о твердое, болотник сказал с раздражением:
– Зола, будь добр, подсвети, пока в темноте не зашиб ненароком.
Щелкнули пальцы. В пространстве пещеры вспыхнули алые искры, замерцали, набирая мощь. Серыми тенями проступили фигуры товарищей. Когда искры увеличились до размеров крупных горошин, позолотив бледным сиянием чрево скалы, Мычка различил Дерна. Подпирая плечом стену, болотник неотрывно глядел на место, где проход обрывался, сменяясь черной пустотой.
Проснувшись, зашевелился Шестерня, приподнялся, опираясь на локти. Чешуйки доспеха заскрипели, когда пещерник воздел себя на ноги. Шестерня похрустел суставами, разминаясь, сказал бодро:
– Ну вот, поспали, теперь можно и поесть.
Шутку не поддержали. Промерзший за ночь Зола, выбивая зубами дробь, усиленно двигался, пытаясь избавиться от холода, что поселился в теле за время сна. Мычка, казавшийся бледнее обычного, не спешил вставать, глядя расширенными глазами в потолок. Шестерня прошелся взад-вперед, сняв с петли секиру, пару раз крутанул, со свистом рассекая воздух, покосившись на гроздь зависших под потолком огнешаров, спросил с интересом:
– Столько освещения, не иначе праздник?
Зола, уже успевший согреться, с неприязнью покосился на Дерна, недовольно произнес:
– Болотнику виднее. Он с самого пробуждения по пещере скачет, вещи распинывает.
Подойдя к обрыву, Дерн сказал негромко:
– Пора уходить.
– Так и я об этом, - радостно поддержал Шестерня. Глядя, как болотник с сосредоточенным лицом надевает кольчугу, поинтересовался: - А где слизни, протухли?
– Домой уползли, - ответил в тон болотник. Взглянув на неподвижно лежащего вершинника, сказал: - Что-то у нас Мычка бледнее обычного...
Мычка с трудом разлепил губы, слабо улыбнулся:
– Снилось всякое...
Дерн пристально смотрел, как Мычка медленно поднимается, вяло двигая конечностями. Пройдясь взглядом по многочисленным прорехам плаща, и свежим ссадинам на лице вершинника, он молча отвернулся.
Собрались споро. На этот раз первым пошел Шестерня. Надвинув шлем, пещерник бодро углубился в проход. Следом пошел Зола. Покосившись на вершинника, что никак не мог совладать с лямкой перевязи, двинулся и Дерн.
Дождавшись, пока друзья отдалятся, Мычка точным движением поправил разболтавшийся ремешок, и крадучись подошел к обрыву. До половины высунувшись в пустоту, он замер, прислушиваясь. Но невидимые просторы казались вымершими, ни малейшего звука не донеслось из темных недр. Постояв немного, вершинник скользящей походкой покинул пещеру.
И вновь долгий переход по бесконечным туннелям. Идти стало заметно тяжелее. Зеленый свет тусклого фонаря больше не освещает дорогу. То и дело выныривающие из тьмы острые камни грозят переломать кости, а каждая следующая выбоина, как бесконечный провал, куда нога устремляется словно в бездну, вызывая вздох ужаса. От непрерывной тьмы вокруг мерещатся жуткие ведения, а уши улавливают глухие удары чудовищных сердец, чьи хозяева не принадлежат миру живых.