Возвращение в Сокольники
Шрифт:
«Кабальеро» оказался на высоте. А сто пятьдесят коньяка из графинчика – в самую точку. Именно этого сочетания не хватало Турецкому с самого утра. И теперь он чувствовал, как начал приходить в норму. Можно было и думать, и действовать.
Но о чем думать, он знал. А вот какие предпринимать действия – не очень. Завязывать случайную интрижку почему-то интуитивно опасался, а Мара, которой он теперь звонил периодически, не отзывалась.
Вообще– то, если по правде, дело было. Он же хотел съездить сегодня в агентство «Глория», к Денису Грязнову, чтобы его спецы внимательно осмотрели машину. Турецкий вовсе не собирался постоянно таскать за собой
А сегодня, между прочим, уже вторник!
Среда, четверг, пятница, суббота – не разбежишься… Да и не особо расслабишься.
Снова всплыл недавний телефонный разговор с Костей. Ну пусть ему сказали оказавшиеся там вчера – случайно или нет, неважно – чекисты, которые просто узнали его, Турецкого, а затем стали невольными свидетелями драки с тем раздолбаем-охранником лысого козла Семы Тверского, как вам это понравится! Ладно, дело случая. Но Славка-то откуда узнал? С чего вдруг он стал намекать на уши дохлого осла? Или он успел уже созвониться с Костей и устроил свой розыгрыш? В следопытов поиграться захотелось?
И еще вдруг стал беспокоить навязчивый интерес обоих к дальнейшим планам Александра Борисовича. Мол, не собираешься ли уйти в коммерческие структуры? Кому нужна твоя принципиальность? И уже просто – пиши заявление и отваливай, как выразился Костя. Черт знает что это такое – провокация или своего рода предостережение? Но что они могут знать и, главное, от кого? Вопрос упирался в стену незнания, непонимания, странных недомолвок и какой-то навязчивой озабоченности. А кстати, Иркины-то проделки здорово озадачили Костю! Он не играл изумление, голос был искренним.
«А сам– то ты, Турецкий, веришь ее объяснениям?» Спросил вот себя -и тоже без ответа. Логически рассуждая, нельзя забывать, что Ирка – такой же человек. И у нее могут быть свои слабости. Да, впрочем, и вчерашний ее наряд показался Турецкому даже для «Дохлого осла» достаточно откровенным. Нет, лучше об этом не думать, а то ведь ревность, известно, даже солнце застит…
…– Вы позволите? – услышал он хрипловатый, однако и не резкий голос.
Поднял голову и увидел стоящую у стола даму. Она была высокого роста, под стать Турецкому, отлично сложена, но при близком рассмотрении лицо ее оставляло желать лучшего. Ну то что без грима – куда ни шло, недавно проснулась дама и решила выпить чашечку хорошего кофе под первую сигаретку. Ничего странного. Лицо было уже изначально несвежим, вот в чем дело.
– Вы позволите? – глубоким и хрипловатым контральто повторила она, показывая, что просит дать ей прикурить.
– О, простите, задумался… – пробормотал Турецкий. Внимательно, даже с преувеличенным интересом посмотрел на нее и, привстав, протянул ей зажигалку. Чиркнул, она прикурила, но отходить, кажется, не собиралась.
Судя по ее поведению, она была тут, в «Дяде Гиляе», своей. Готовили здесь хорошо. Вели себя нешумно. Прежде бывало много молодежи, а сейчас собирались менеджеры из соседних офисов, богатенькие «папашки», ну и такие вот женщины – яркие, привлекательные, с умными и порочными глазами и слегка развязными манерами. Видно, и эта была из них, из завсегдатаек.
Мелькнула шальная мысль, что, вероятно, будет вполне пикантно выпить с ней по рюмочке чего-нибудь, что она пожелает, но в пределах разумного, а затем уделить часок-другой сексу. Где – она скажет, естественно, не к себе
Они молча рассматривали друг друга. Наконец Турецкий сделал первый шаг навстречу: движением руки показал на стул. Она благосклонно кивнула, слегка отодвинула стул и присела на краешек, легко кинув ногу на ногу и предъявив ее, таким образом, практически всю. Турецкий внимательно посмотрел и оценил одобрительным кивком,
– Что-нибудь предложить вам? – с наигранной учтивостью спросил Турецкий.
– Ах, какой ты милый… – почти мурлыкнула она и облизала губы.
Все было ясно. Они уже перешли на «ты». Дама слишком рано вышла на работу и, пожалуй, не рассчитывала на удачу, а тут… И вот, покуривая теперь, она откровенно демонстрировала ему свой взгляд – очаровательной женщины-победительницы. И он не смог бы с ней не согласиться, если бы… Вот это «если» и тормозило дальнейшее развитие событий.
– Я прошу прощения, – сказал он, в который уж раз доставая «мобильник» и загадывая: если и теперь не отзовется, считай, сама виновата.
Он набрал номер Мары, выслушал длинные бесстрастные гудки и отключил трубку. Как думалось, надолго.
– Не везет? – улыбнулась она.
Турецкий огорченно развел руками.
– Меня можно называть Сашей, – сказал он.
– А я – Нонна. Ты так заразительно смеялся, что я искренно позавидовала. Вот, думаю, настоящий мужчина. А над чем, если не секрет? Я уж Жорку пытала, а он только головой крутит и хихикает, поганец.
– А я ему старый анекдот рассказал.
– Мне – не хочешь?
– Прямо сейчас? И здесь? – удивился Турецкий.
– Можно не сейчас. И не здесь. Я живу неподалеку. Но я бы, наверное, что-нибудь перекусила. Легкое.
– Сделай одолжение, закажи сама. – Турецкий отыскал глазами Жору-официанта, который обслуживал троих посетителей, устроившихся в противоположном углу. Тот увидел призывный жест Турецкого и кивнул.
А через минуту-другую он принес легкий салат, какую-то красную рыбку, маслины и еще что-то по мелочи. Видно было, что здесь все расписано заранее.
Нонна кивнула официанту и немедленно принялась за еду.
– А вам? – учтиво поинтересовался Жора.
– Разве что еще соточку коньяку и… кофе «по-турецки».
– Сей момент!
– Может быть, тебе?… – Турецкий сделал неопределенное движение раскрытой ладонью.
– Нет, у меня дома есть все, что необходимо. Просто лень заниматься. Спасибо, Жopa.
Турецкий смотрел на нее и чувствовал, что она все больше ему начинает нравиться. В самом деле, красивая баба. И серые глаза, и натуральные, некрашеные волосы, вымытые до блеска. Морщинки вот… Но с этим уж никуда не денешься. Лицо и руки всегда выдают женщину… Немолода, но держится достойно. Следит за собой. И ест не жадно, как какая-нибудь озабоченная шлюха, а со спокойным приличием. Словно потомственная интеллигентка. Где-то когда-то слышал, что интеллигент, в отличие от всех остальных, ведет себя свободно и просто в любых обстоятельствах. В этом его отличительная черта. Поступает, другими словами, как хочет, но никогда в ущерб другим. Вот и в ней было что-то неуловимо… достойное. Несмотря на профессию. Опять же у кого-то читал, возможно у японцев, что лучшие на земле жены получаются из бывших проституток. Парадокс. Однако и не верить опыту нации, насчитывающей тысячи лет, тоже глупо.