Возвращение
Шрифт:
– Мне не нужны ваши жизни, - вдруг обронил Владыка Л'аэртэ, протягивая удрученному ллеру раскрытую ладонь. И тот вздрогнул, обнаружив на ней свой родовой перстень.
– Возьми. Это твое.
Ллер Эналле, как во сне, поднял на повелителя затуманенный взгляд, но Тирриниэль смотрел открыто и абсолютно спокойно, потому что действительно поступал так, как считал нужным. Он не стал разрушать чужой перстень вчера, хотя мог бы и никто бы его не остановил. Тиль точно так же мог сделать это чуть позже, ночью, когда они были слишком измотаны, чтобы выискивать для себя оправдания. А мог уничтожить и прямо сейчас, здесь, когда у неверного
– Возьми, - терпеливо повторил Тирриниэль, но, не дождавшись ответа, просто вложил кольцо в вялую ладонь сородича.
Тот снова вздрогнул.
– Вы... оставите нам жизнь?
– Я же сказал: мне она без надобности, - Владыка тут же отвернулся и ускорил шаг.
Эльф машинально сжал свое сокровище, невидяще глядя в спину повелителя. Неуловимо нахмурился, не понимая, отчего лорд, не пожалевший некогда и собственного сына, сегодня так неоправданно щедр, а затем покачнулся от какой-то мысли и, поняв свою судьбу, горько прошептал:
– Значит, Отречение...
– Что?
– удивленно обернулся Тиль.
– Все правильно: иного мы недостойны...
– Не понял?
Ллер Эналле прикусил губу.
– Я готов, мой лорд. Я приму Отречение. И понимаю, что даже это - слишком большая щедрость с вашей стороны. Благодарю вас.
– Эналле, ты здоров?
– вежливо поинтересовался Владыка Л'аэртэ, когда бледный до синевы эльф, уже предвидящий, что его ждет, вдруг низко поклонился. А за ним также покорно склонились остальные три десятка остроухих дураков.
– Может, ты головой слишком сильно ударился? Или пыльцы какой надышался, пока от хмер бежал?
– Нет, мой лорд. Простите, что мы были так слепы.
Тирриниэль окончательно нахмурился.
– Та-а-к. Что-то мне это напоминает... Бел, подожди-ка минуту: у нас тут возникла непредвиденная проблема.
Белка немедленно вернулась.
– Какая еще проблема? А-а... у твоих кроликов, наконец, прорезалась совесть?
– Можно и так сказать. Представляешь, они рвутся к Отречению!
– Ну, надо же, как мило!
– не преминула съязвить Гончая.
– Ты им что, всю дорогу нервы трепал, что их так скрутило?
– Нет! Вообще не собирался! Выжили и ладно! Пусть теперь идут на все четыре стороны, и дело с концом!
– Ага, так они тебе и пошли!
Тирриниэль независимо пожал плечами.
– Ну... я бы сказал, что им сейчас лучше попасть к Торку на рога, чем вернуться домой.
– Может, ты и прав, - задумчиво согласилась Белка.
– Такое предательство не прощают. Если Дома узнают, греха потом не оберешься... полагаю, даже если ты им откажешь в Отречении, на нем наверняка будут настаивать Старейшины. И вот тогда тебе все равно придется что-то придумывать: или идти на новый конфликт с Советом, или же собственноручно отлучать этих типов от Рода... в любом случае, невеселая получается картинка.
Владыка Л'аэртэ сердито покосился на неудачливых убийц. Действительно... что с ними теперь делать-то? Принять обратно после всего того, что они начудили? Подписать Отречение и этим убить их вернее, чем хмеры? Забыть? Невозможно. Простить? Трудновыполнимо, конечно, но реально. Да только Темный Лес их уже не примет: в лучшем случае, вынудят уйти из опозоренного Дома, прокляв их имена на века, а в худшем - устроят "нечастный случай", дабы честь Рода была отомщена. Иными словами, возвращаться им ни в коем случае нельзя: для своих Домов они уже умерли. Им не простят этого. Никогда. Предпочтут собственноручно избавить Лиару от мерзких предателей, чем позволят Владыку усомниться в своей преданности. И несчастные эльфы это прекрасно понимали.
– Фьють!
– негромко присвистнула Белка.
– Тиль, а совесть-то у них, оказывается, есть! Гляди, как мужиков перекорежило!
Тирриниэль неодобрительно взглянул на посеревшие лица бывших подданных и сразу понял: дело плохо. Совсем скисли, бедолаги. Прямо хоронить пора, не то до могилы не дойдут - рассыплются.
Подтверждая его догадку, ллер Инару поднял на Гончую полные муки глаза, а затем почти неслышно уронил:
– Это моя вина, Riarrae Allire: я не понимал истинной сути Изменения. Мы все виноваты, что так случилось и никто ЕГО не остановил. Конечно, сейчас это уже не имеет значения. Время упущено. И нас не было рядом, когда тебе понадобилась помощь. К сожалению, не мы помогли тебе выжить. Не мы отомстили за твою боль. Не мой Род принял тебя, как равную, и не мой Дом первым признал свою ошибку. Однако если моя жизнь сможет хоть что-то исправить, то я готов ее отдать... сегодня... сейчас, - у него вдруг странно сверкнули глаза. Какой-то отчаянной смелостью и, одновременно, болезненным упрямством. А белые от напряжения губы сами собой выдохнули: - Illare taire saturo... пусть свет будет моим свидетелем. На веки. Я принимаю этот выбор. Аиле.
– Что?!
– тихо ахнул Ланниэль.
– Пусть будет так, - неожиданно решился и ллер Эналле.
– Простите, мой лорд, но Инару прав. Если не через Отречение, то хотя бы так... это справедливо.
Он низко склонил голову и опустился на одно колено.
– Я принимаю твой выбор, брат.
– Illare taire saturo, - нестройным хором повторили остальные Перворожденные, следом за Старейшиной преклоняя колени.
– Мы подтверждаем твое право, Riarrae Allire. Наши жизни отныне принадлежат тебе.
В Проклятом Лесу стало очень тихо. Так тихо, что пролетевший вдалеке комар вполне мог оглушить стрекотанием своих маленьких крыльев, а любая упавшая с них пылинка была готова взорвать загустевший воздух. И в этой оглушительной тишине Белка вдруг неприлично присвистнула.
– Хрена себе... клятва Подчинения... Тиль, я в шоке!
– Я тоже, - пробормотал Владыка Л'аэртэ, понимая, что высокородные ллеры только что отдали себя в полное распоряжение Гончей. Да еще и поклялись служить до конца своих дней. Он требовал подобное лишь от своей личной сотни, которой доверял собственную жизнь, а они отдают добровольно?!
Невероятно!
– Мать моя... что ж творится-то на белом свете?
– вполголоса изумился Лакр.
– Кажется, эльфы сошли с ума? Или на самом деле я с ума сошел, а все это мне просто снится? Торос, ты видал, что деется?
Но ему никто не ответил: Братья так же ошалело таращились на главу Дома Этаррас, силясь осознать случившееся. И никак не могли поверить в то, что остроухие гордецы решились на такой отчаянный шаг.
– Хотя...
– задумчиво потер затылок Лакр, не дождавшись реакции побратимов.
– Если бы я оказался перед выбором: служение или сожжение заживо... Торк его знает, что хуже. Может, они и правы? Такая клятва - отличная лазейка для законченных смертников! Она хотя бы жизнь им гарантирует, если Бел, конечно, не надумает ее отнять.