Возвращение
Шрифт:
— Госпожа, доставили вас, как было договорено. Поместье барона фон Фестера. — Отвернувшись, позвал кого-то: — Сюда иди.
— Кого привёз? — Низкий мужской голос звучал уверенно и бодро.
— Кого велел твой хозяин, — съязвил охранник и добродушно добавил: — Женщину.
Наташа, тепло простившись с молодожёнами, выбралась из «сундука», покачиваясь. Нет, она никогда не привыкнет к такому средству передвижения. Порыв ветра сбросил капюшон. Мелкий назойливый дождик брызнул в лицо колючей сыпью. Леденящий
— Всё? — спросил басовитый мужчина. — Ещё что есть? — Факел в его руке осветил каменные колонны у приоткрытых внушительных ворот.
— Нет, — глянула она на короб, убеждаясь, что вещи её.
Крупный лохматый пёс, робко помахивая обрубком хвоста и вытянув шею, принюхивался к «чемодану» и его владелице.
Паланкин, развернувшись, удалялся по узкому мосту через ров.
— Держись за мной. — Бросили ей через плечо. — Что с хозяевами? Почему до сих пор нет? Все глаза проглядели. На рассвете собрались гонца снарядить.
— Госпожа баронесса в таверне родила близнецов. Мальчики. Двое.
— Ох, — приостановился, словно споткнувшись, дядька. — В таверне?
Девушка, налетев на него, толкнула в бок:
— Простите.
— Двое, — неверяще протянул он. — С одного лика али как?
— Одноликие… — Повторила она. Решив, что её не поняли, пояснила: — Одинаковые, как две капли.
— Это хорошо, что с одного лика. Посланники Божьи… Закрывай, — кинул кому-то в сторону.
Пересекли мощёный камнем двор.
Громада замка чёрной давящей массой нависла над Наташей, пригибая к земле, подчёркивая людскую ничтожность. Из темноты выступил угол низкой постройки с узкими бойницами.
Распахнув перед гостьей дверцу, сопровождающий молча вошёл следом.
«Боковая дверь в кухню», — определила пфальцграфиня.
И не ошиблась. Запах тепла и уюта, свежего хлеба, молока и мёда приятно щекотал ноздри. Свет свечи выхватил встревоженные, преимущественно женские лица. Похоже, шум за воротами поместья разбудил всех его обитателей. Они напряжённо всматривались в незнакомку, скинувшую капюшон.
— Вот, — обладатель баса опустил короб на скамью у длинного добела выскобленного массивного стола. — Хозяева вестника прислали. Хозяйка разрешилась двойниками. Мальчики.
Одобрительный гул прокатился под высокими сводами кухни.
— Садитесь, — подскочила к Наташе низенькая полная женщина, приветливо всматриваясь в её лицо. Потянула за накидку: — Дайте мне… Вы что-нибудь ещё знаете? — Крутнулась, повесив одеяние на крюк у очага с тлеющими углями.
— Как наша хозяйка?
— Всё ли хорошо?
— Расскажите, что знаете…
Неслось со всех сторон.
Перед пфальцграфиней появился кубок с молоком и тарелочка с выпечкой.
— Отведайте. Вы ведь останетесь
Из-за стола поднялась женщина средних лет в чепце и накинутой на плечи шали:
— Успокойтесь, — твёрдый голос заставил всех замолчать. — Дайте… фрау… — вопросительно посмотрела на гостью.
— Фрейлейн Лэвари Ольес, — украдкой вздохнула пфальцграфиня, не к месту вспомнив покойную Клару.
— Дайте фрейлейн Лэвари передохнуть. Я — Ребекка, экономка господ, — улыбнулась доброжелательно и открыто.
Наташа, пригубив молока и отломив кусочек печенья, рассказала притихшим слушателям всё, что ей было известно о рождении близнецов.
Уединившись с помощницей по хозяйству, передала указания барона и приказ поселить её у покоев хозяев.
— Как же, хозяин велел поселить… — ворчала она, кутаясь в шаль и сопровождая гостью на второй этаж, — герр Уц распорядился. — Вздохнула, косясь на неё и заглядывая в лицо. — Как он там? Нога не беспокоит?
— Нога? — переспросила пфальцграфиня. — Вы имеете в виду герра Корбла? Я не заметила, чтобы он хромал.
— Да, он не любит, когда его жалеют, — донеслось тихое.
Небольшая комната, куда её привели, понравилась с первого взгляда, напомнив подобную в замке Бригах. Высокое окно, закрытое ставней. Скамья у стены. Широкая кровать с балдахином и столиком в изголовье. Сундук в изножье. Свечи в кованой напольной подставке. У камина два одинаковых стула с высокой спинкой. Деревянными панелями отделана только половина комнаты. Со стороны очага стена оштукатурена и побелена. Зеркала, по понятной причине, не было. Умывальня и нужник находились в конце коридора.
— Сейчас затопят камин и принесут бельё, — экономка зябко передёрнула плечами, не торопясь уходить. — Отогреетесь, отдохнёте.
— Спасибо. — Наташа присела на стул, уставившись на свечу.
Спокойная обстановка и приятная обходительная женщина подняли в душе волну благодарности. Она помнила, как приняли её в замке Бригах и в поместье Россен. Она всегда знала, что мир не без добрых людей. Любой мир.
Тот самый басовитый мужчина принёс дров и, затопив камин, обернулся к экономке в ожидании указаний.
— Ступай отдыхать, Каспар. Дальше я сама.
Прибежала худенькая конопатая девушка, принявшаяся стелить постель.
Вид серых жёстких полотен вызвал у пфальцграфини неприятные зудящие ощущения на коже. Не думала же она, что ей постелют тонкое господское бельё?
— Вы надолго к нам? — спросила Ребекка.
— Пока не знаю. Госпожа баронесса предложила поработать у вас.
— Кем? — насторожилась женщина.
— Мы отложили решение этого вопроса до её приезда домой, — улыбнулась Наташа как можно мягче. — Госпоже баронессе понравилось, как я помогла ей во время родов.