Возвращение
Шрифт:
Вся прислуга, как на параде, выстроилась вдоль стены, приготовившись к встрече господ. Пфальцграфиня присоединилась к ним. Всеобщее радостное возбуждение, наполнившее замок, передалось и ей.
— Сколько хозяев не было дома? — поинтересовалась она у женщины, стоящей рядом.
— Хозяйки не было четыре месяца, а хозяин с герром Уцем неделю отсутствовали. У госпожи в Аугусте мать и младшая сестра, госпожа Элли.
Наташа вспомнила, как барон, когда его супруга собралась рожать в таверне, поминал её сестру, якобы
Экономка, стоя во главе, не спускала глаз с распахнутой входной двери. Первым вошёл Корбл. Окинув строй ястребиным взором и, задержав его на помощнице по хозяйству, приветливо кивнул. Та, скромно потупившись, расцвела маковым цветом.
Следом вошла баронесса под руку с супругом, с беспокойством оглядываясь назад. Не отставая от неё, Вилда несла короб с младенцами.
По ряду прошёл приветственный ропот и женщины опустились в реверансе. Девушка, замешкавшись, что не осталось незамеченным, последовала их примеру.
Гоблин вырос перед ней:
— Кто такая? — бросил через плечо стоящей позади него Ребекке, бегло изучая женщину с опущенным ликом.
— Разве не вы её прислали? — недоумевала экономка.
Уц скользнул взором по скрещенным под животом ухоженным белым ручкам… Ниже… Тапки с меховой опушкой.
Наташа подняла на него глаза. Она видела перед собой совсем другого мужчину. Все разговоры, слышанные о нём в замке, возымели действие. Теперь в её понимании герр Корбл выступал в роли рачительного управляющего и бесспорного спасителя не только её, но и всего поместья. Не может человек, сделавший столько добра, быть плохим. Робкая улыбка тронула губы.
Гоблин замер, присматриваясь:
— Умертвие? — удивлённо прошептал он, уставившись в её прелестное личико, обрамлённое гладкими блестящими волосами цвета меди.
Глава 14
Эта комната больше напоминала камору писаря в поместье Россен. Широкие полки, церы на них, трубки папирусов со свисающими запыленными восковыми печатями. На столе в открытой узкой и длинной шкатулке несколько стилосов. Бумага и чернила здесь были не в ходу.
Наташа уже минут десять сидела на стуле с низкой спинкой и отполированными подлокотниками, рассматривая носки своих тапок. Заметив на одном из них глубокую царапину, машинально потёрла им о пятку. Посветив, поняла: не сработает. Поможет только воск.
В давно нетопленом покое пахло сыростью. В камине жалобно стонал ветер. Девушка, вздохнув, спрятала руки подмышки. Холод пробирался под плотное шерстяное платье. Знала бы, накинула бы вязаное пончо.
Герр Корбл не стал откладывать разговор на утро. Изумлённо уставившись на неё при встрече, скомандовал пройти в камору и ждать его там. «Что за необходимость беседовать именно сейчас, ночью? — недоумевала она. — Нельзя отложить до утра?»
Свеча отбрасывала яркое пятно света на стол. Пфальцграфиня
Гоблин вошёл неожиданно быстро. Пламя свечи качнулось в сторону, отбросив на стену уродливую тень. Захлебнулось, погаснув.
Наташа вскочила, шагнув назад. Запахло пряным ароматом тушеного мяса и виноградного вина с приятным оттенком дубовой древесины.
— Ты где? — услышала у стола тихий низкий голос мужчины.
Загремел стул. Послышалось лёгкое постукивание огнива.
— У камина. — Потирала зажигалку в кармане.
Герр Уц шумно дышал, выбивая искру и, когда затеплился огонёк, повернул голову к девушке, смерив её быстрым взором:
— Садись, — кивнул на стул, заходя за стол, опускаясь в широкое кресло. Дождавшись, когда она села, опёрся на руки, сложенные на столе ладонями вниз и приблизил к ней лицо. — Тебе понравилось у нас? — Оценивающе разглядывал её.
— Да, спокойно. — Показалось, что не её похорошевшее обличье стало причиной пристального внимания. Было в его взгляде что-то тревожное, непонятное, заставившее внутренне сжаться и выставить мысленный барьер.
— Хочешь остаться?
— Смотря кем.
— А что, есть выбор?
— Выбор есть всегда.
Он замолчал и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. Напряжённо всматривался в её лицо, желая получить ответы на вопросы, которые роем гудели в голове. Ради этого она сидит здесь перед ним.
Наташе стало не по себе. Герр Уц умел держать паузу.
Он придвинулся ближе, поглаживая подбородок, раздумывая:
— Тебе положат хорошее жалованье.
— Что я должна буду делать?
— Хозяйка желает, чтобы ты находилась при ней, когда будешь нужна. Ей не хватает общения.
— Компаньонка.
— Да.
— Сколько?
— Пятьдесят шиллингов.
Пфальцграфиня качнулась на стуле:
— Я уже служила компаньонкой у графини. Там мне платили сто и рассчитывали еженедельно. — Она умолчала, что ей платили сто пятьдесят, и она помогала графу Бригахбургу с расчётами. Чтобы пресечь предполагаемые дальнейшие вопросы относительно личности графини, дополнила: — Это было до отъезда из Фландрии.
— Рекомендация есть?
— Нет. — Возник интерес, насколько грамотен Гоблин?
— Плохо, — сказал он вставая. Заложив руки за спину, прошёл к тёмному окну. Не задерживаясь там, развернулся, возвращаясь: — Хозяйка хочет тебя… Вот ведь как? — полушёпотом повторял он, словно задавая себе риторический вопрос. Остановился перед Умертвием: — Сто — это слишком много. Семьдесят.
— Восемьдесят пять. — Наташа тоже встала. — Ваше питание, пара сезонной обуви — в данном случае зимней — и платье из хорошей ткани. — Удобный момент намекнуть, откуда у неё может быть дорогая одежда и обувь.