Возвращение
Шрифт:
Голос Валентина на редкость серьезен. Серб и Мастиф кивают в поддержку его слов.
Молча пожимаю плечами.
Решаю, что пора вставать.
Сначала осторожно приподнимаюсь на локтях. Пережидаю приступ легкого головокружения. Вроде терпимо.
Аккуратно встаю. Чуть пошатывает и заметно подташнивает.
Ноги тряпичные. Руки слабые. В ушах ватные пробки. Воображаемые, конечно. А пока лежал, со слухом все нормально было. Постучал раскрытой ладонью по правому уху, потом по левому, потом по двум одновременно, как будто вытряхивая воду.
Точно — подконтузило. Ничего — уже бывало. Не в первый раз. Все наладится. Через пару часов бодрствования станет легче или просто организм приспособится.
Мысли сбивались и запутывались друг в дружке клубком вялых земляных червей в засуху.
— Выпить есть?
Да знаю я, что врачи при контузии алкоголь не рекомендуют. Однако жизненный опыт говорит совсем об ином.
— Мужчина, вы что?! Пить при таком сотрясе? Алкоголизмом страдаете? — театрально изумляется снова появившаяся на сцене врач — психиатр.
— Нет, доктор, я им наслаждаюсь. — отвечаю фразой из старого анекдота.
— Отхлебнув из протянутой Шептуном фляги какой-то местной, явно фруктовой сладкой самогонки, закусываю еще более сладкой клубникой.
Дольче вита, мля!
Перебиваю приторную сладость горечью табака.
Так вкусовые ощущения поприятнее будут. Во всем нужен баланс.
— Что там у бармалеев с психами? Куда дело вывернуло?
— Точно не скажу. Но когда мы отходили, вроде как бешеные одолевали. Албанцы назад к своим горам пятились.
— Пожрать не хочешь? — интересуется Мастиф.
— Нет, даже от одной мысли мутит. — снова категорически отказываюсь я. — Что с обстановкой вокруг. Где мы вообще? Вражины далеко?
— Раскидали группы в стороны. Ищут-рыщут. Но пока на достаточном расстоянии. Мы за ночь очень прилично в сторону ушли. К горам прижались. Глядишь, так по самому краю долины и прошмыгнем.
— Ну, уж горы трудно было не заметить, — бурчу я, — Я же всего лишь контуженый, а не слепой и слабоумный…
Как соратники и порешили, пока я в отключке валялся — отныне идем ночами. Обратившиеся способностей не имеют. Ни локаторов, ни ночного зрения. Исключительно неприспособленными для темноты глазами пользуются. А мы, благодаря тем, у кого умения есть, получаем преимущество и относительно неплохой шанс, проскользнуть незамеченными без ненужных боев с оравой полудурков.
Теперь нас стало еще меньше.
68 касок и раненые на руках. Ну, хотя если с Моней-одесситом считать, то 69.
Как же тяжело без ночного зрения! Да и без всего остального. Чувствую себя, чуть ли не инвалидом.
Поди же ты — всего три месяца как побыл индивидом со сверхспособностями, а привык так, будто всю жизнь, чуть ли не с рождения, обладаю ими.
К хорошему быстро привыкаешь.
Ничего — верну себе свое. Обязательно верну — чего бы это не стоило.
Знать бы еще — как извернуться мехом внутрь, чтобы сделать это поскорее!
Глава 10. Июль. Македония
Ночью мы идем вдоль реки. Совсем небольшой — с десяток метров в ширину и глубиной от пояса до подмышек, посередине узкого русла. У нас в Сибири такие ручейки по большому счету и за полноценную реку-то не считаются.
Однако, она какое-никакое, но укрытие, на тот пиковый случай, если совсем туго станет. «Обратившиеся» в воду не полезут, а мы влегкую на противоположную сторону перемахнем.
Пока нам с ней по пути.
В середине ночи менталисты «натыкаются» на пару десятков людей и шестерых безмозглых обратившихся, под командой разумного со смешным уровнем и не впечатляющей репутацией.
Не сговариваясь, приходим к выводу, что скорее всего это припаханные к выполнению какой-либо повинности рабы и их конвой.
Река неспешно бежит в том же направлении. Вот и прекрасно!
Ближе к рассвету мы почти у цели. Отряд располагается в небольшом перелеске в полукилометре от каких-то построек, а я с разведывательно-штурмовой группой выдвигаюсь вперед на предмет «осмотреться и поживиться». Плевать на сотряс! Мне нужны действия и пункты репутации. Да и Арвинд своей ментальностью малость подлечил. «Вата из ушей» и тошнота пропали почти полностью, разве только голова по прежнему все еще тяжелая и кружится временами.
Можно было бы конечно незаметно мимо пройти, но нам нужна еда. А там она должна быть. Работяг и охрану чем-то же кормят.
Залегаем в кустарнике и присматриваемся к лежащим впереди руинам. Старый заброшенный замок, что ли?
Обветшавший и совсем небольшой. Видать родовое гнездо какого-нибудь совсем захудалого, не богатого и не слишком родовитого местного средневекового князька.
И что они тут делают?
Восстанавливают эту рухлядь?
Точно. Углубляют ров, кроют крышу жилого помещения с узкими окнами-бойницами, закладывают камнем проломы в заросших плющем, выщербленных стенах.
Понятно. Похоже, кто-то из здешних разумных командующих недочеловеками — забаронствовать решил. Обзавестись собственной крепостью.
А то, что охраны мало, вполне себе объяснимо — остальные недоумки сейчас поди по всей долине ищут наглых пришельцев.
О чем тут вообще думать?
Мы появились неожиданно, как черти из внезапно разверзшихся врат в преисподнюю.
Без труда и потерь перебили беспечно дрыхнущую охрану, освободили работяг и «главного архитектора» — еще вполне бодрого старикана к шестидесяти.
Оказалось, что этот дедок свободно балакает по-нашему. Говорит: в юности учился своему ремеслу в Москве.
Со слов умеющего не только слушать но и делать выводы «прораба» расклады таковы: все силы местных безумцев действительно брошены на поиск неизвестных наглецов.
Еще вчера здесь квартировало и приглядывало за работягами целых полтора десятка, а не жалкая шестерка безумцев. Местный глава обратившихся повелел отыскать и примерно наказать оборзевших до изнеможения нахалов, позволяющих себе, как по бульвару разгуливать по его владениям.