Возвращение
Шрифт:
Обычно, если Бестужев с Багировым «с полей», то это до утра. Дмитрий требовал полный анализ всей добытой информации сразу. И немедленное направление найденного в ней полезного содержания для практического применения. Но сегодня запланировано решение ключевых вопросов по операции «хамелеон», так что Бестужеву некогда.
Дмитрий сел за условно свой компьютер. Ему всегда держали свободное место. Костя как обычно расположился за его спиной. Там стоял один из серверов в металлической стойке, высотой по пояс, так что Багиров регулярно пристраивал пятую точку на неё. Несмотря на недовольство парней из ТАГа. Это же был их святой сервер. Но с этой позиции Косте было хорошо видно, что делает Бестужев, так что согнать упрямого десантника отсюда было невозможно.
Хотя познания Багирова в биологии и генетике были скромными, как у любого нормального человека, это не мешало ему с интересом наблюдать за работой их гениального майора.
– По управлению ульем что-то есть? – спросил Мун, садясь за соседний терминал.
– Глухо, – ответил за Дмитрия Костя.
Привычное дело. Мун даже внимания не обратил, что у него сменился собеседник. Майор Бестужев, пока занят, ни на кого не отвлекался.
– Мы всё ещё уверены, что управление боевыми ресурсами улья централизованное, через нейросеть – произнёс Костя. – Как я и говорил раньше.
Дмитрий удалённо подключился к главному компьютеру лаборатории биосемиотики. Из аналитического центра можно было отслеживать всё с одного терминала. В лаборатории уже ждали. Едва камера включилась, к ней подошёл Паша.
– Майор, образец и «хамелеон» установлены, – доложил он.
– Хорошо, начинайте, – кивнул Дмитрий.
В прозрачном боксе лежал свежесрезанный кусок кожи мегистотерия. В камеру подавался обычный воздух из помещения. И картинка с камеры микроскопа чётко показывала множество ворсинок, буквально стоящих дыбом. Так рецепторы реагировали на присутствие людей.
Внутри бокса также на держателях было установлено новое маскировочное устройство – система датчиков и формунок, которую предстояло внедрить в стандартный камуфляж, если опыт удастся.
– Запускаем «хамелеон», – произнёс Паша.
– Чёрт, надо было дойти до них, – сказал Бестужев, внимательно следя за всеми окнами сразу: видом с камеры, видом с микроскопа, показателями контроля среды.
Он не любил оценивать материал вот так по мониторам. Самыми верными были тактильные ощущения. Чтобы понять, с чем имеешь дело, надо было держать это в своих руках. Дмитрий и перчатки-то не всегда одевал. Поэтому, наверное, первым и подумал о необходимости создания средств дезинфекции от бактерий, занесённых пришельцами.
– Майор, в любом случае результат опыта в контролируемой среде будет отличаться… – начал было Паша.
– Я знаю об этом, – быстро произнёс Дмитрий, наблюдая за тем, как ворсинки на коже мутанта мягко укладываются друг на друга.
– Ух ты,… – раздалось на заднем фоне.
Сотрудники лаборатории, похоже, собрались сейчас возле бокса полным составом. Результата ждали все.
Костя даже усмехнулся этому. Проект «хамелеон» едва стоял на ногах под тяжестью навалившихся на него надежд. За полгода, начиная с того самого момента, как на планете приземлились тысячи кораблей, из которых начали расти огромные города пришельцев, никому не удалось попасть внутрь этих образований. Особая система биозащиты исключала такую возможность. Более того, выяснить, как именно она работает, удалось совсем недавно. Во многом благодаря усилиям специальной оперативной команды учёных, работающих прямо на поле боя, буквально среди врагов.
Идея отправить учёных в бой и принадлежала майору Бестужеву. Костя изначально думал, что закинуть в пекло очкариков – идея безумная. Когда ему предложили возглавить команду охраны учёных, которых как десант будут забрасывать в бой, он отказался. Тогда он не знал, чья эта инициатива и кто будет командовать операциями.
Но потом Дмитрий сам нашёл его, а Костя ещё не забыл, как вытаскивал его из-под завала здания Саратовской академии РХБЗ. Так они познакомились. Взвод Багирова был одним из многих, оправленных на помощь почти уничтоженному городу. Там всё обратилось в руины. Майор Бестужев пролежал под тоннами камней больше пяти часов, прежде чем его нашли. Первая помощь спасла ему жизнь. Костя сам туго обматывал его распухшие ноги обрывками от брюк, чтобы уменьшить отёк, держа в зубах пакет с плазмозаменителем для внутривенного вливания, пока Бестужев ставил капельницу себе в руку.
Шансов на то, что майор встанет, было не много. Так что, увидев его через месяц – бодрого, злого и на ногах, Костя понял, что с ним работать будет.
– Майор, смотрите? – голос Паши был взволнован. – Работает.
– Да, вижу, – Дмитрий сосредоточенно смотрел на экран. – Отправь мне последние чертежи.
Ворсинки на коже мутанта перестали реагировать на человека и окончательно улеглись. На лице Бестужева, наконец, появилась улыбка:
– Отлично.
Он обернулся к Косте:
– Ну? Ты рад?
– А по лицу не видно? – усмехнулся тот.
– Всё, что мы говорили об операции в улье, обрело смысл, – кивнул Дмитрий. – Начинай планировать.
Багиров кивнул:
– Есть. Нам нужно минимум шесть устройств.
– Слышали? – Дмитрий обернулся к монитору. Лаборатория биосемиотики всё ещё была на связи. – Приступайте к сборке.
Отдав распоряжения, майор Бестужев отключил соединение.
– Так, что ещё? – спросил Дмитрий сам себя, и обернулся к Муну. – Ты о чём спрашивал? Об управлении ульем?
– Ты слышал, – усмехнулся тот.
– Да, – Бестужев на мгновение задумался. – Да, куда не глянь, везде засада. Дай планшет для заседаний.
Полковник достал компьютерный планшет, положил перед майором.
– Устройств управления ульем нам увидеть так и не удалось, – произнёс Бестужев. – Но Костя прав, боевыми функциями управляет нейросеть. То, что мы видим на поле боя, это полноценный контроль. Защитные образования направляются куда нужно и когда нужно.
Дмитрий приставил руку с личным компьютером к сенсорной панели. Данные с назначенной папки считались автоматически. Открылись новые видео файлы.
Бестужев вывел их на большой экран зала аналитики. Камера сняла, как из-под земли вырвался острый шип в три метра высотой – «бивень», за ними по цепочке пошли следующие, пока не поднялась целая гряда.
– «Корона», – произнёс Костя.
– Или одиночный «бивень», или «топоры», – озвучил остальные обиходные названия Бестужев.
Средства ближней обороны улья оказались крайне эффективны, как против живой силы, так и против техники. На экране из-под земли вырвались два шипа с загнутыми под прямым углом верхушками и обрушились вниз. В случае, попавшем в объектив камеры, они разрубили на три части РСЗО Град. Первый «топор» попал на кабину машины и вбил её в землю.