Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917
Шрифт:
Но, в самом деле, переберите в памяти все предыдущие съезды: II, III «большевистский» съезд и меньшевистскую «конференцию», IV — названный объединительным, — и для каждого из них вы сразу найдете его характерную черту, то, что делало «эпоху» в жизни партии. И II, на котором выработана была программа партии, который был первым шагом ее на пути разрыва с «кружковщиной» и «кустарничеством», и III — этот генеральный смотр идейного багажа партии накануне решительных событий 1905 г., и IV — объединительный, умудренный опытом пережитых битв, арена столкновений «двух тактик», съезд, на котором партия стояла перед задачей наметить первые шаги на «парламентском» поприще — все это легко и стройно укладывается в схему развития пролетарской партии. Последний, Лондонский съезд войдет в эту схему лишь некоторыми своими частями.
Съезд собирался
С апреля 1906 г. и по апрель 1907 г. партия под руководством центральных учреждений, созданных «меньшевистским» большинством на объединительном съезде, работала на новой, до того времени совершенно чуждой ей арене.
Партия вступила на путь «парламентской деятельности», создала «парламентскую» фракцию, вела избирательную кампанию, выставляла собственных кандидатов и входила в соглашения... И все это среди непрекращавшихся споров, «дискуссий», на фоне непрерывного роста числа членов партии.
Все это надо было оценить, учесть, во всем этом надо было разобраться, и все это шире и шире развертывало пропасть между тенденциями большевиков и меньшевиков, все это требовало в то же время сговора...
Критика, направленная к тому, чтобы обезвредить в дальнейшем ту часть партии, которая в предыдущий период вела, вернее, тащила за собой партию, на ее новом пути, — такова была практическая задача большевиков.
Критика, направленная к тому, чтобы добиться соглашения компромисса, критика, направленная направо, к меньшевикам, за их ошибки, и налево к большевикам, за их «нетактичное», «неумеренное», «прямолинейное» вскрывание этих ошибок — такова была позиция так называемого «центра».
Эта внутренне противоречивая позиция центра и определила собой всю работу съезда за первые две недели его заседаний. Эта работа не может быть названа предварительной, ибо отняла чуть ли не 1/2 или даже 3/4 времени у съезда, но ее нельзя назвать и положительной, практической политической работой сравнительно с массой энергии и силы, на нее затраченной. Критиковали, оценивали, взвешивали пройденный путь все: большевики и бундовцы, поляки и латыши. Но закрепить эту критику, сделать из нее достояние партии, а не съезда только, пустить ее в оборот, перечеканить, так сказать, речи съездовских ораторов в ходкую монету резолюции съезда, сделать эту критику отправной точкой развития всех членов партии — к этому стремились только большевики, и в этом чаще всего, почти постоянно, оставались в одиночестве. Все остальные группы делегатов, не говоря уже о меньшевиках, больше всего боялись именно этих результатов съездовских разговоров.
Большевики, бывшие застрельщиками критической кампании и нашедшие в этой работе сочувственную аудиторию среди центра, все время пытаются сделать из этой критики партийного опыта, из годовой демонстрации применения «меньшевистской» тактики к жизни — партийное достояние, точно и ясно перечисляя и формулируя в своих резолюциях о деятельности Центрального Комитета и социал-демократической фракции II Гос. Думы их неверные шаги. Пробежав эти, внесенные на съезд большевиками, резолюции, всякий сразу увидит, что здесь нет ни малейшей попытки из прошлогодних ошибок «меньшевизма» создать сегодняшний триумф «большевизма». Ничего подобного. Сумма этих резолюций есть объективно мера того уклонения от пролетарской политики, которое было не плодом меньшевистской непокорности, а результатом неверных, а следовательно, и вредных представлений о ходе пролетарской борьбы. Эти представления не выдержали испытаний жизни, и это должен был сказать съезд той массе, которая его выбрала.
Именно это и именно должен был сказать.
Но этого не позволяла съезду сказать та сила, которая имела возможность «вязать и решать», покуда оставалась едина, — центр. Во имя чего? Во имя единства партии, конечно, во имя мира в партии, во имя «поднятия партийной культуры», как выразился лидер центра т. Троцкий.
Во имя принципа партийного единства уничтожали возможность реального единения партии на почве критического отношения к пройденной ступени ее развития. Во имя поднятия «партийной культуры» среди делегатов забывали о задачах развития критической мысли среди широкой партийной массы.
«Центр» съезда, полагая, что он является
Боясь сыграть в руку фракционным интересам «большевизма», центр еще не понимал, что, работая в том направлении накопления и оценки партийного опыта, куда звали его большевики, он работал бы именно в интересах партии и лишь постольку в интересах «большевизма», поскольку эти интересы отражают интересы партийного развития. Покуда же он работал в фракционных интересах «меньшевизма», в пользу политического течения в партии, которое не нашло ни в одном вопросе (кроме вопроса о партизанских выступлениях и боевых дружинах) теоретических союзников в лице той или другой делегации.
Лишь тогда, когда съезд перешел к положительной части своей работы, к намечанию путей дальнейшей работы партии, центр, как единое целое, исчез, рассыпался, распался направо и налево, и тогда мы услышали от одного из авторитетнейших делегатов съезда, Розы Люксембург [160] , о неизбежности поддержки «большевизма» во имя интересов революционной социал-демократии и возможности такой поддержки для товарищей, совершенно отрешившихся от фракционных интересов.
В нашу задачу не входит ни анализ того, как там, в глубине России, сложился этот центр, ни изучение того, имеются ли условия в партийной жизни, которые дали бы возможность центру и после съезда проявить себя, как таковому. Был момент на съезде, когда все ожидали от товарищей, расположившихся на центральной позиции, плодотворных указаний и живого руководства съездом: большевики звали тогда «центр» выйти вперед и развить свою тактическую линию; по компетентному показанию одного из его лидеров, бундовца Абрамовича, оказалось, что центр покуда «сидит за деревьями»; когда же он появился «из кустов», то оказалось, что это просто добрые люди, которые хотели дать «примирение» и «синтез», а смогли дать лишь образчики «марксизма на вес» и разбились по тем же линиям, оппортунистов и революционных социал-демократов. Противоречие между поддержанными «центром» фракционными интересами той части партии, которой принадлежали центральные учреждения и большинство с.-д. думской фракции, и интересами партийного развития — сделало бесплодной работу съезда вплоть до того момента, покуда съезд не перешел к III пункту порядка дня, к вопросу об отношении с.-д. партии к непролетарским партиям, т. е. к началу 3-й недели занятий съезда.
160
Люксембург Роза (1871 — 1919), деятель германского, польского и международного рабочего движения; один из руководителей и теоретиков польской социал-демократии. Один из организаторов «Союза Спартака» и КП Германии (КПГ). В годы первой мировой войны — интернационалистка. Страстный борец против милитаризма и империализма. Зверски убита контрреволюционерами.
Передо мной лежат 3 проекта порядка дня, предложенные «большевиками», «меньшевиками» и «социал-демократией Польши и Литвы», и порядок дня, принятый съездом. Во всех четырех на первом месте стоят отчеты Ц. К-та и с.-д. думской фракции.
Для всех, конечно, было ясно, что эти пункты включают в себя генеральные дебаты о политической, но надо сказать, — чисто политической борьбе пролетариата. И вот только один проект (большевистский) непосредственно за этим на первую очередь выдвигает вопрос об «обострении экономической борьбы» и, в связи с ними, тут же о «современном моменте», подчиняя ему непосредственно следующий вопрос о «классовых задачах пролетариата» в современный момент. Увы, это делает только большевистский проект. Все остальные проекты, — а также и принятый съездом против голосов большевиков, — упоминают об экономической борьбе в 7 и 8 пункте порядка дня.
Ни о современном моменте, ни о задачах пролетариата, ни меньшевистский, ни принятый съездом порядок дня не говорят ни слова, и только польский проект вставляет, в виде уступки большевикам, «роль и задачи пролетариата в настоящий момент».
Случайность ли это? Конечно, нет. Это только отголоски минувшего года, только отражение того взгляда на рост революции, который составляет специфическую черту меньшевизма. Это результат годичного сосредоточения всего внимания и всей энергии на вопросах, ось которых наш «парламент».