Возвращенный рай
Шрифт:
– Это я! – торопливо зашептала она. – Это вы, Пол?
– Ради Бога! Я чуть не застрелил вас! – воскликнул он с досадой.
– Вы с ума сошли? – отозвалась она, потрясенная. После яркого лунного света в амбаре было очень темно, она могла едва различить силуэт его фигуры. Привалившись к стене, Пол прижимал свою левую руку.
– Пол? – спросила она. – С вами все в порядке?
– Нет, чертовски не повезло. Будь все проклято, меня чуть не поймали. Я пришил двух немцев. Один из них ранил меня в руку.
– О Боже! – Кэтрин бросило в жар, потом в холод, и на мгновение ей показалось, что она рухнет в обморок. Никогда в жизни она не испытывала такого беспредельного ужаса. – Вы убили двух немцев?
– Пока забудем о них. Сейчас я беспокоюсь о себе. Я повсюду оставляю следы крови, и, кажется, у меня сломана рука.
– О Боже мой! – опять воскликнула Кэтрин. Ее глаза уже освоились с темнотой. Она подошла к нему. – Покажите.
– Вот эта. О, черт! – Он поморщился, едва она дотронулась.
Толстый материал его куртки набух, стал липким, на полу образовалась темная лужица крови.
– Оставайтесь здесь, – посоветовала она. – Вам нельзя идти в дом, с таким кровотечением. Я что-нибудь принесу…
Кэтрин оставила его в амбаре и побежала на кухню: она вернулась через несколько минут с толстым полотенцем.
– Вы можете снять куртку?
Пол застонал, когда начал стягивать ее. Стараясь не делать резких движений, Кэтрин разрезала рукав куртки и натуго перевязала полотенцем выше локтя.
– На время это остановит кровь. А теперь пойдемте в дом.
Помогая ему, Кэтрин обвила рукой его торс, а Пол с признательностью оперся на нее. Видно было, что он добрался до замка из последних сил и теперь ослабел и чувствовал себя неуверенно.
– Сможете добраться до своей комнаты? – спросила Кэтрин, когда они вошли в кухню. – Надо убрать следы крови в амбаре.
– Доберусь, – выдавил из себя Пол.
Кэтрин налила ведро воды, нашла швабру и торопливо пошла в амбар. Кэтрин старалась, но не знала, хорошо она все вымыла в потемках. После надраивания темного пятна на полу уже не было. Она слегка присыпала это место опилками из мешка возле двери, передвинула пару мешков, которыми почти заставила это место. Велосипед она отвела к самой дальней стене. Потом вылила помои в сточную яму во дворе, вернулась в дом, закрыла за собой дверь на засов и, крадучись, пробралась по лестнице к комнате Пола. Он сидел на кровати, придерживая раненую руку, которая все еще была перетянута кухонным полотенцем. Его лицо, отражавшее сильную боль, совершенно побелело.
– Вы выглядите ужасно, – сказала Кэтрин.
– Спасибо за комплимент!
– Не дерзите. Что нам делать с вашей рукой? – Она подошла к Полу, села рядом с ним на кровать и стала развязывать полотенце. Он поморщился от боли.
– Оставьте это, ладно?
– Нет, нельзя. Надо взглянуть на рану.
Он помог ей развязать полотенце, подложил край его под локоть, чтобы капли крови не падали на пол. Рана была отвратительная, но, кажется, рука не сломана.
– Я попытаюсь промыть рану, – предложила Кэтрин, – но вы должны будете показать ее врачу.
– Но как, черт возьми, я смогу сделать это? – боль сделала его злым и задиристым, от потери крови он обессилел, его мысли путались.
– А ваш приятель, доктор в Периге? Я отвезу вас к нему завтра. Но вы не должны выходить из своей комнаты. Слава Богу, что они по уши завязли со своей перегонкой. И слава Богу, что я вовремя заметила ваше возвращение!
Пол промолчал. Он привык все делать сам, но в данный момент с радостью принимал ее помощь.
Кэтрин опять спустилась вниз за миской воды и йодом – она опасалась пользоваться ванной, кто-нибудь мог их услышать. Вообще опасно было пользоваться ночью водопроводом – старые трубы могли издать громкие и неприятные звуки. Возвратясь, она как можно тщательнее промыла рану, заставляя себя не слушать приглушенные стоны Пола. Закончив, Кэтрин перевязала рану другим чистым полотенцем, а на шею Полу надела
– Не знаю, удастся ли вам заснуть, но, по крайней мере, попытайтесь, – посоветовала она ему. – Я должна вернуться в спальню, иначе Шарль может хватиться меня. Утром я принесу вам завтрак, и тогда мы придумаем что-нибудь.
Он кивнул и протянул ей руку.
– Знаете, Кэтрин, вы – отличная девушка.
– Да, – отозвалась она. – Иногда я сама себе удивляюсь.
В ней поднимались теплота и нежность, которые окончательно вытеснили беспокойство. Эти чувства не покидали ее, когда она возвратилась в спальню, сняла пальто и бросила кимоно на спинку стула. Когда она опять скользнула под одеяло, Шарль пошевелился, коснувшись ее во сне. Она отодвинулась, но на мгновение ей представилось, что рядом с ней лежит не Шарль, а Пол. Она лежала, отдаваясь этой иллюзии, слишком разбитая, чтобы отогнать ее, а тем более оценить или понять. Но сон все равно не шел. Всякий раз, когда она закрывала глаза, перед мысленным взором проносились сцены последнего часа, и вскоре на смену приятной иллюзии пришла опять тревога – тревога за Пола, тревога за себя, беспокойство о том, что и как ей надо теперь делать. И потом, когда она уже совсем было заснула от усталости, леденящий душу ужас охватил ее.
Пол, по его словам, убил двух немцев. Дознаются ли, что вина лежит на нем или нет, это событие для них для всех сулит ужасные последствия.
Занималась заря, серебристая и розовая, когда Кэтрин наконец-то забылась на пару часов так отчаянно нужного ей сна.
10
Когда Кэтрин убедилась, что все разошлись, она направилась в комнату Пола.
Он лежал, пребывая в дремоте, но помятые одеяло и подушки говорили, что он провел тяжелую ночь. Это ее не удивило. Едва Пол почувствовал, что в комнату кто-то вошел, он резко дернулся, застонал и попытался сесть.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она.
– Скверно.
– Вижу. Я принесла вам чашку кофе. Нам надо поговорить и решить, что делать дальше.
Она поставила чашку на маленький столик рядом с кроватью так, что он мог дотянуться до нее здоровой рукой, и одновременно осмотрела полотенце, которым была завязана рана. Хотя красное пятно и просочилось, но оно было небольшим, се страхи не подтвердились.
– По крайней мере, кровотечение остановилось, – проговорила она, – но думаю, рану надо показать все равно. Боюсь, как бы она не стала нарывать; но вызвать вам доктора сюда я не могу. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил, что вы нуждаетесь в лечении, а потом я не уверена, что можно доверять доктору Артиго. Придется отвезти вас в Периге. Надеюсь, что оставшегося бензина хватит па поездку.
– Нет, – возразил он. – Я не могу просить вас, Кэтрин, пойти на это. У меня было время все обдумать – я не спал почти всю ночь. Самое лучшее для меня вообще уехать отсюда. И если явится гестапо и начнутся допросы, они не обнаружат, по крайней мере, что вы скрываете у себя под крышей вражеского агента.
– Но куда же вы поедете? – Вместо облегчения Кэтрин почувствовала, как замирает ее сердце.
– У меня есть другие связи. Меня спрячут. Я поменяю фамилию. Теперь, когда произошло непредвиденное, я не могу навлекать на вас еще большую опасность. Задним умом я теперь понимаю, что вчера ночью мне вообще не надо было возвращаться сюда, но кое-что надо было забрать. Эти предметы хорошо припрятаны, однако если немцы проведут тщательный обыск, то гарантий, что они не найдут эти вещи, нет. Кроме того, меня беспокоит этот дурацкий велосипед – боюсь, что можно будет установить, кому он принадлежит.