Возвышение Королевы
Шрифт:
Ни за что на свете я не смогу сбежать навсегда. Кроме того, теперь, когда Лейла и ее семья вовлечены, это еще одна причина не сбегать. Я же не могу забрать их всех и тайно переправить в Шотландию или вывезти из Великобритании.
Теплое тело обхватывает меня сзади, его твердая грудь прижимается к моей мокрой спине. Он отводит мои волосы в сторону, обнажая мое горло, прежде чем обхватить его рукой.
Губы Джонатана касаются кончика моего уха, и он бормочет:
— Это то, что ты имела в виду, говоря — присоединиться к тебе?
Мои бедра напрягаются, когда предыдущая волна возбуждения с новой силой обрушивается на меня. Нет ничего, что я люблю больше, чем чувствовать тело Джонатана, прижатое к моей коже, и его горячее дыхание, смешанное с моим.
Его свободная рука опускается на мою задницу, и я вскрикиваю, распахивая глаза. Боже. Это так приятно, когда вода такая.
Мои глаза встречаются с его глазами в зеркале. Оно слегка запотело от пара, но я могу различить искру в этих темно-серых глазах.
— Зачем это было?
Мой голос такой похотливый, что это было бы неловко, если бы я не была так возбуждена.
— Чтобы привлечь твое внимание. Оно всегда должно быть приковано ко мне. — он крепко хватает меня за задницу. — Ни на ком другом. Только на мне.
— Почему? — спрашиваю я тем же голосом, просто бросая ему вызов.
Джонатан любит это — бросать вызов, я имею в виду.
Его хватка крепче сжимает мою задницу.
— Это мое. Все, что у тебя есть, принадлежит мне, и никто не имеет права прикасаться к тебе или причинять тебе боль под моим присмотром.
Он шлепает меня снова, и я хлопаю рукой по зеркалу, вода образует ручеек, по которому стекает конденсат, когда его слова покидают пределы моего уха и проникают под кожу.
— Никто?
Мой голос мягкий, тоненький и наполнен всеми неуверенностями, которые я носила в себе бесконечные годы.
— Никто, мать твою, Аврора. — его голос понижаешься. – Даже ты.
— Джонатан...
Я смотрю на него через небольшое видимое пространство в зеркале.
Он еще раз шлепает меня по заднице, заставляя меня дрожать от удовольствия и боли.
— В чем дело?
— Ооо... я...
— Это не слова. Используй настоящие.
Под приказом слышится легкое веселье.
Я кладу другую руку на зеркало, чтобы удержаться. По какой-то причине мне кажется, что я упаду, если не сделаю этого.
Мой взгляд встречается с его взглядом через зеркало.
— Возьми меня.
Его глаза пылают, и я уверена, что от него не ускользнул тон нужды в моем голосе.
— Взять тебя?
— Джонатан, пожалуйста.
— Черт.
Все еще держа меня за горло, он медленно входит в меня, заполняя меня до краев.
Мой рот приоткрывается, когда вода стекает по моей коже к месту нашего соединения. Я смотрю на то место, где его тело встречается с моим, завороженная видом. Но это не единственное место, где мы соединены. Оно повсюду — от моей спины до моей задницы и руки, обхватившей меня за бедро.
Джонатан сжимает пальцы на моем горле, рывком поднимая мою шею вверх.
— Смотри на меня. Смотри, как я владею тобой.
Мои светлые глаза сталкиваются с его темными глазами в зеркале. Я нахожусь в трансе от того, как он размеренными толчками входит и выходит из меня. Но не только это наполняет меня благоговением.
Это выражение полной отрешенности на моем лице в сочетании с полным собственничеством в его чертах.
О, Боже.
Я всегда так выгляжу?
Его губы находят раковину моего уха, и он кусает ее, прежде чем сказать хриплым тоном:
— Все, что ты видишь и не видишь здесь, блядь, мое, Аврора.
Он отпускает мое бедро и раздвигает мои ягодицы своей сильной рукой. Его большой палец находит мой задний вход, и я вскрикиваю, вставая на цыпочки.
— Что ты делаешь?
— Я сказал все, что ты видишь и не видишь. — кончик его пальца проникает внутрь, и я прижимаюсь к его члену. — Ммм, кажется, девственная.
О, Боже.
Черт.
Мне ведь не должно нравиться, что он ввёл в меня сзади большой палец? Я всегда считала, что заднее отверстие — это недопустимо, или, по крайней мере, так было в моем сознании.
Если обычный секс не устраивал, я не чувствовала необходимости подвергать себя боли при анальном. Но это было до того, как этот мужчина дал мне возможность переродиться.
Есть эра до Джонатана и эра после Джонатана, и я не хочу признавать, насколько полноценна вторая.
Его зубы покусывают чувствительную кожу у моего горла, определенно оставляя засос.
— Это девственность?
— Да...
Мой стон почти не слышен среди льющейся воды, но Джонатан, похоже, услышал его, так как из его горла вырвался рык.
— Я собираюсь трахнуть ее и завладеть каждым сантиметром тебя.
— С-сейчас?
Темная усмешка вторгается в воздух.
— Нет, ты нуждаешься в подготовке. Я не хочу причинять тебе боль своим членом. Но скоро.
Прежде чем я успеваю подумать о глупом разочаровании, которое настигает меня уже второй раз за сегодня, Джонатан проталкивает свой палец чуть дальше в мою попку и ускоряет темп в моей киске.
Ощущение наполненности так реально, и даже есть легкое жжение боли, вызванное его огромными размерами. Не имеет значения, насколько я мокрая или готовая. Он такой большой, и мне всегда так больно, когда он в меня входит.