Вперед и с песней
Шрифт:
— Куда вы? Нет уж, я с вами…
— Подождите всего одну минуту, я на лифте… Да-да, я только через глазок. Но это все же как-то невероятно! Ничего не понима…
За дверью что-то невнятно зажужжало, и мне ничего не оставалось делать, как замереть в ожидании, с тоской уставясь на освещенные солнцем горные вершины.
Господи, да когда же я теперь вылезу отсюда наружу, в самый любимый, замечательный, родной, загазованный, заплеванный, замусоренный Тарасов? На заросший бурьяном клочок земли с видом на диспансер?
— Вы… вы знаете, но там действительно уже никого нет, — с озадаченным видом появился на пороге Адам Егорович. — Что здесь вообще происходит?
— Вот это нам с вами и предстоит понять, — сказала я, стараясь придать голосу как можно больше бодрости. — И скоро мы это сделаем.
Глава 3 ШОКОЛАДНЫЙ ПАПОЧКА
— Скажите, я тут у вас ищу свою любимую подружку, — обратилась я в окошко регистратуры, где сидела маленькая востроносая тетенька, живое воплощение бдительности и подозрительности. — Вообще-то мы познакомились совсем недавно. Ее зовут Лиля… Лилия.
— Нет таких, — отрезала женщина, даже не подумав хоть заглянуть в какие-нибудь бумаги и не отрывая глаз от книги. — Нет и никогда не было.
— Ну как же нет? — удивилась я подобной категоричности. — Ведь я точно знаю, что она здесь. А ваша работа — подсказать мне, как ее найти.
— Фамилия? — спросила женщина, нехотя откладывая книгу в сторону.
— Дело в том, что я не знаю ее фамилии, мы общались только так, по именам. Ее зовут — Лилия, и она такая хорошенькая, очень симпатичная.
— … Я ведь уже сказала — нет таких, — перебила меня регистраторша и снова уставила свои пронзительные глазки в книгу, от которой только что их еле-еле оторвала.
— А вы что, всех здешних больных знаете?
— А вы что, в этом сомневаетесь? — пробормотала женщина, недовольная тем, что ей мешают как следует погрузиться в чтение. — Поработай здесь двадцать лет, и девичьи фамилии всех дурочек наизусть выучишь. Никакой Лилии у нас точно не имеется.
Пока книга лежала, раскрытая обложкой кверху, я успела прочитать ее название: «Страстный поцелуй Розалинды».
На обложке была нарисована сидящая на кровати златокудрая красавица с шарообразными грудями, выпирающими из кружевного бюстгальтера, у которой вместо губ было нарисовано красное сердечко. На заднем плане в несколько размытом виде был изображен мужчина, которого, по-видимому, Розалинда только что одарила своим страстным поцелуем, — его голая плоская фигура, лежащая на койке лицом вниз, была сильно похожа на свежеобструганный полуфабрикат будущего Буратино.
Вот какой волнительной литературой, оказывается, интересуются сотрудники, а точнее, сотрудницы психоневрологического диспансера.
Поняв, что упорством от этой каменной дамы все равно ничего не добьешься, я решила на ходу сменить тактику.
— Ой, и вы тоже читаете про Розалинду! Это моя самая любимая на свете книжка! — воскликнула я так звонко и радостно, что мне и самой показалось, что с восторгом от встречи с грудастой красавицей на обложке я явно переиграла. Но женщина в окошке регистратуры тут же снова оторвалась от чтения и уставила на меня глаза, в которых теперь теплился неподдельный интерес.
— Помните, как он ее обманул, да? Вот скотина, правда? А она такая доверчивая, так его полюбила, отдалась… А ведь он только сыграл на ее чувствах, и только…
Моя неразговорчивая собеседница кивнула, и я поняла, что надо продолжать в том же духе.
— А помните, когда он украл все ее драгоценности и спрятал в матрац в маленькой спальне, на котором они… — набрасывала я на ходу сюжет любовного сериала.
— Ну нет, — тут же недовольно скривилось лицо в окошке. — Какой еще матрац? У Розалинды кровать три на три метра с этим… как его… кружевным балдахином и перинами на лебяжьем пуху. И потом в ее фамильном замке три огромные спальные комнаты, пять бассейнов, а в парке пятнадцать беседок в античном стиле, и она, в зависимости от настроения, назначает любовникам встречи то в одной, то в другой.
«Зачем ей три спальные комнаты? — удивилась я про себя. — Эта Розалинда что, перед сном растрояется?»
Но возражать не стала — пусть спит сразу на трех кроватях, если у нее есть на то охота.
— Конечно, разумеется, — сказала я. — Но я сейчас имела в виду матрац в охотничьей гостинице, куда любовник ее привез после того, как похитил из замка, якобы на королевскую охоту, помните? Там, где ястреб его еще потом случайно клюнул в глаз, и он ослеп, а Розалинда потом его спасла, вставила ему алмазный глаз…
«Ой, мамочка, куда это меня занесло?» — ужаснулась я сама собственной дикой фантазии, но остановиться уже не могла.
— Да? А как называется эта книжка? — живо заинтересовалась любительница женских романов. — Я такую еще не читала.
— А у меня есть, только не с собой. Могу дать почитать, — пообещала я. — Но я вот все думаю: как мне все же найти свою знакомую? Лилия, кажется. Или нет. Может быть, Роза? Я только помню, что у нее тоже имя такое… цветочное, почти что как у Розалинды.
Но вот этого говорить, наверное, было не надо, потому что последние слова привели мою собеседницу в сильное раздражение.
— Ну ты и сравнила! — фыркнула она. — Нашла с кем сравнивать! Розалинда вон какая умная была, а здесь у нас все только с приветом! Поголовно! А никакой Лилии вообще в помине нет. Розка одна, идиотка, есть, так ее никто терпеть не может, а я тем более, потому что она только имя красивое позорит…
— Ну да, как же я забыла — мне нужна как раз Роза! — быстренько сориентировалась я на ходу. — Именно ее я и ищу! Где ее найти?