Вперед, на Запад!
Шрифт:
Перед глазами Эмиаса сверкнул блестящий клинок. Рука капитана, сжимавшая запястье Эмиаса, разжалась; капитан упал мертвым. А над ним стояла Эйаканора с развевающимися длинными волосами и поднятым кинжалом.
— Вы ранены? — задыхаясь, спросила она.
— Царапина, дитя. Что вы тут делаете? Ступайте назад, назад! — Эйаканора повернулась, как провинившийся ребенок, и исчезла в темноте.
Битва кончилась. Испанцы, увидев, что их командир упал, побросали оружие и стали просить пощады. Она была им дана. Бедняги были связаны попарно и рассажены в ряд на палубе. Командир, получивший тяжелый ушиб, был вынужден сдаться, и галлеон был взят. Эмиас
— Теперь, ребята, вытаскивайте из каноэ золото Санта-Фэ, а затем мы свернем на северо-восток и двинемся вперед, домой, в старую Англию. И, мистер Браймблекомб, на этот раз вы не посмеете сказать, что стремление на восток приносит несчастье.
Около семи часов корабельный дворецкий-португалец, получивший вместе с поваром-негром надлежащие инструкции от Джека Браймблекомба, явился на палубу и с глубоким поклоном объявил «светлейшему и героическому сеньору губернатору английскому капитану», что завтрак ждет его в лучшей каюте.
— Надеюсь, вы не откажете нам в чести сопутствовать нам в качестве нашего гостя или нашего хозяина, если вы предпочитаете это звание? — сказал Эмиас стоящему невдалеке командиру.
— Простите, сеньор, но моя честь воспрещает мне есть вместе с тем, кто нанес мне неизгладимое оскорбление, связав меня.
— О, — сказал Эмиас, снимая шляпу, — в таком случае прошу вас немедленно принять мои извинения за все происшедшее и мои уверения, что все неприятности, которым вы, к несчастью, подверглись, были вызваны исключительно военной необходимостью, а ни в какой мере не желанием оскорбить вас.
— Довольно, сеньор, — сказал командир, кланяясь и пожимая плечами, ибо, разумеется, он тоже был голоден.
Они спустились вниз и нашли уже развязанного к тому времени епископа, сидящего в углу каюты со сложенными на коленях руками и блуждающими глазами, и двух монахов, тесно прижавшихся к стене и без устали бормотавших молитвы.
— Ваше преосвященство, разумеется, будет завтракать с нами и эти двое в рясах также. Я не вижу причины отказывать им в гостеприимстве пока что.
Он сделал на последних словах ударение, заставившее вздрогнуть обоих монахов.
— Наш капеллан [165] возьмет их на свое попечение, джентльмены. Его милость епископ окажет мне честь сесть подле меня.
Епископ, казалось, медленно приходил в себя, вдыхая живительные ароматы, и наконец машинально поднявшись, опустился на стул, предложенный ему Эмиасом слева от него, в то время как командир сел справа.
— Кусочек козули, ваше преосвященство? Нет? Ах, пятница [166] — я и забыл. Тогда немного этого черепахового плавника. Билль, подай его милости. Передай сюда маниоковый хлеб, Джек. Сеньор командир, стакан вина. Вы нуждаетесь в нем после ваших трудов. За здоровье всех храбрых воинов, в честь вашей пословицы: «сегодня ты, а завтра я!»
165
Капеллан — священник.
166
Пятница — по католическим церковным правилам — пост.
— Я пью вместе с вами, доблестный сеньор! Ваша учтивость делает вас достойным соотечественником генерала Дрэйка и его славного лейтенанта!
— Дрэйка?
— Разве вам не известно, сеньор, что он и его флот лишь в прошлом году подошли к этим берегам и взяли, со стыдом признаюсь в этом, Картахену, Сан-Доминго, Сант-Августин [167] и… Я вижу, вы слишком вежливы, сеньоры, чтоб выразить в моем присутствии то, что вы имеете право чувствовать. Но откуда вы явились? С неба или со дна моря? Что вы не нуждались в помощи черной магии после того, как очутились на борту, я, к сожалению, слишком хорошо могу удостоверить, но какой дух доставил вас на борт и откуда? Где ваш корабль? Я думаю, что вся эскадра Дрэйка покинула эти места уже более полугода.
167
Сант-Августин — город в северо-восточной части нынешнего штата Флориды.
— Наш корабль, сеньор, был сожжен три года тому назад на берегу мыса Кодера.
— А! Мы слышали об этом смелом приключении, но думали, что вы все погибли внутри страны.
— Вы слышали? Тогда не можете ли вы мне сказать, где находится в данное время правитель Ла-Гвайры?
— Дон Гузман де Сото? — ответил командир несколько принужденным тоном. — По слухам, он находится в настоящее время в Испании, покинув свою должность вследствие домашних обстоятельств, о которых я не имею чести ничего знать.
Эмиас страстно желал спросить еще что-нибудь, но он знал, что тот не станет рассказывать ничего касающегося чужой жены, и продолжал:
— Что случилось с нами потом, я вам откровенно расскажу.
И Эмиас рассказал свою историю, начиная с той минуты, как он высадился в Гвайре и до перехода через Магдалену.
— Будем надеяться, что эти удачи скоро кончатся, — проворчал про себя один из монахов.
Джек расслышал его слова.
— Послушайте, милорд епископ, — позвал он с другого конца стола, — мы, англичане, имеем привычку разрешать нашим гостям быть дерзкими; но, может быть, ваша милость соизволит намекнуть этим двум братьям, что, если они хотят сохранить свою шкуру в целости, пусть не дают воли языку.
— Молчите, ослы! Мулы! — закричал епископ, настроение которого поднялось под влиянием вина. — Кто вы, что не можете проглотить мерзости?!
— Хорошо сказано, милорд. За здоровье нашего святейшего и уважаемого гостя, — сказал Карри, меж тем как командир шепнул Эмиасу:
— Жирный, старый деспот. Я надеюсь, вы нашли его деньги, потому что я уверен, что они у него где-то спрятаны, и я буду очень огорчен, если вы не сможете ими воспользоваться.
— Я расскажу вам потом кое-что по поводу этих денег, командир… Кстати, лучше рассказать это сейчас. Милорд епископ, вы потеряли бы не только деньги, как теперь, но и самую жизнь.
— Деньги?! Мне нечего было терять! Жизнь? Что вы хотите сказать? — бледнея, спросил епископ.
— Это самое, сэр. Не следует лгать тому, чье горло лишь четыре часа тому назад было спасено от ножа убийц. Когда мы вошли в вашу каюту, мы застали в ней двух людей, находящихся в настоящее время здесь на корабле; они собирались перерезать вам горло, чтобы иметь возможность похитить вашу шкатулку, которая лежала у вас под подушкой. Минутой позже, и вы были бы мертвы. Мы схватили и связали их и, таким образом, спасли вам жизнь. Теперь вам ясно?