Вперед в прошлое 2
Шрифт:
Орехи были еще в трех местах, я выбрал те, где самая тонкая скорлупа, и купил три килограмма.
Отойдя к забору, обклеенному объявлениями, я достал блокнот, записал цены. И так запомнил бы, но лучше было зафиксировать.
Прямо передо мной стоял запыленный «рафик», набитый ящиками с черешней. Был он тут, наверное, уже давно, и товар начал портиться. Бодрый дедок выставил несколько ящиков и принялся перебирать черешню, выбрасывая подгнившую к забору, где я стоял. Туда тотчас набежали беспризорники. Чтобы в меня не прилетело, я отошел чуть подальше и уперся в объявление о розыске. С фотографии улыбалась симпатичная светловолосая девушка. Было написано: «Марина Богатырева, 15 лет. Вышла из дома 12. 06 в 17.00, домой не вернулась. Была одета в темно-зеленый спортивный костюм. Рост — 160 см, телосложение худощавое. Волосы светлые, глаза голубые».
Жива ли эта Марина? Или, как часто случалось в девяностые, сбежала из дома и подалась работать на трассу? Так делали даже девочки из благополучных семей. Ну а что, проститутка — престижная профессия. Или того хуже, запертая в трюме, едет сейчас Марина в Турцию, а оттуда мало кому удалось вырваться.
В любом случае помочь ей я не в силах — так смысл гадать?
Выяснив, что хотел, я побежал к Наташке, с недовольством наблюдая набухшие над горами тучи. Парило, как перед дождем. Воздух казался липким и плотным, да и ласточки, чиркающие крыльями чуть ли не по земле, намекали на большую вероятность осадков.
И интернета нет, чтобы узнать прогноз погоды. Если хлынет, это будет подлость мироздания: черешня начнет усиленно гнить, и треть товара точно не доедет до Москвы. Надеюсь, Васильевку непогода обойдет стороной, как частенько бывало раньше.
Глава 8
У меня всегда есть план!
Выяснив все, что мне было нужно, я рванул к молу мимо редких торговцев, мимо дерущихся беспризорников и панков, орущих под гитару — «Дедушка Ленин отличный был вождь». Надо же, проснулись уже, а ведь утро, еще десяти, наверное, нет.
Сперва — искупаться. Но мое купальное место было занято. Худенькая девушка бросала хлеб в море, где собралось несметное множество чаек. Какие-то покачивались на волнах, какие-то кружили и с криком бросались в воду за лакомством. Девушка повернулась, поправляя растрепанную копну волос, и показалась мне знакомой. Тонкая, звонкая, похожая на побег тростника… Лена, которую я отбил у цыган.
Встретившись со мной взглядом, она меня сперва не узнала, и я собрался ретироваться, но ее лицо прояснилось, расцвела улыбка, девушка помахала рукой.
— Привет!
Пришлось подходить, здороваться.
— Ты тут живешь неподалеку? — поинтересовалась она.
— Нет, я тут с сестрой на рыбалке. А ты?
— Тоже нет, живу на съемной квартире. Поступать приехала. На фельдшера.
— И как успехи? Говорят, туда сложно поступить, — вспомнил я жалобы одноклассниц, что валят бесплатников, а чтобы туда просунуться, на лапу следовало дать восемьсот долларов — столько стоила коммуналка в промзоне.
— Экзамены в июле, — сказала Лена. — Готовлюсь. Думаю, что получится, зря что ли весь год зубрила.
— Сейчас сложно без взятки.
Девушка переломила буханку серого хлеба, половину отдала мне, и мы стали кормить птиц вдвоем. Чайки оживились, заметались над нами.
— Если поступлю бесплатно, отец купит мне мотоцикл! — похвасталась она.
«Хороший отец, — подумал я. — Раз может такое себе позволить». По ней видно, что состоятельная: стильный льняной брючный костюм, кроссовки не стоптанные, золотая цепочка на шее, браслет тоже вроде бы золотой. Сейчас опасно ходить по улице с такими украшениями.
— Он бизнесмен, — уточнила она. — Возит всякое из Турции. А в Турцию — металл.
— Будущий олигарх, — констатировал я и додумал: «Если доживет». — Фамилия его как?
Вдруг и правда передо мной дочь будущего владельца заводов, газет, пароходов?
— Костаки. Греки мы.
Что-то знакомое, где-то эта фамилия мелькала, но достать информацию из-под напластований времени не получилось — уж очень давно я ее слышал.
Я бросил кусок, и чайка, та самая, из песни — «жирная, просто жуть», поймала его на лету.
— А можно с тобой на рыбалку? — осторожно спросила Лена. — Я тут никого не знаю, и поговорить не с кем.
— Я скоро уезжаю, у меня мама болеет. А сестра тут остается. Она вредная и ревнивая.
— Ну, ладно.
Похоже, Лена расстроилась. Я махнул ей и побежал на мол, девушка проводила меня задумчивым взглядом.
Пока я рыскал по рынку, Наташка натаскала почти полное ведро ставриды. Удочек она на всякий случай взяла две.
— Ну, что выяснил? — спросила она.
— Цены такие, как я и рассчитывал. Думаю, все получится.
Мы поменялись: я ей — блокнот с записями, она мне — удочку. Сделав заброс, краем глаза я следил за сестрой, изучающей цифры.
— А это ты зачем припер? — Она кивнула на орехи в авоське.
— На продажу в Москву для пробы. Только дома надо будет их очистить, чтобы меньше тащить
Наташка повела плечами.
— Ссыкотно.
— Ну а что делать. Ты рыбу продавать идешь? Я тут помедитирую немного, место покараулю и — домой. Делиться заработком со мной не надо.
Наташка сморщила нос — рыбачить ей нравилось больше, чем торговать — шумно выдохнула и потащила ведро на остановку, оставив мне маленькое мерное.
Хотелось выдохнуть и собрать мысли в кучу. Можно сказать, понеслась. Я снял две рыбки с крючков и сделал заброс, прищурившись, посмотрел на небо. Эй, вы там, да, я хотел в Москву на заработки, но не такой ценой!
Я крутнул катушку, она натужно затрещала, леска натянулась. Ух ничего себе слона тащу! Что же там такое? Крупная ставрида скрутилась бубликом? Катран прицепился? Как бы леску не порвал. Странно, что при таком сопротивления рыба не дергается. Покойника подцепил? Старик, рыбачивший рядом, оторопел, глядя на мою изогнутую удочку.