Вперед в прошлое 5
Шрифт:
Как я и думал, на перекрестке ее поджидали Карасиха, Шипа и Москва. Но, издали увидев нас, они позорно ретировались, точнее — бежали.
— Видела?! — сверкнул глазами Рамиль. — Как драпанули! Пусть боятся! Потому что мы — сила!
Вроде воспрянула немного наша Гаечка, хоть трястись перестала.
Возле калитки я сказал:
— Ничего не бойся, ты сильнее. Мы своих в обиду не даем. Кто обидит одного, будет иметь дело со всеми!
Улыбнувшись, Гаечка побежала переодеваться, а вернулась уже через
— Не жалко? — спросила Алиса, имея в виду футболку.
Гаечка молча задрала ее, демонстрируя еще одну, всю в пятнах краски.
— Стыдно в ней идти, вдруг кто увидит.
Мы двинулись к виноградникам.
Я отлично понимал, что нам не придется все время отстаивать кулаками свое право ходить с поднятой головой. Просто расклад сил изменился, а у нас такой район, что многие не понимают слов. Еще немного, и все сообразят, что мы — и правда сила, и с этими странными ребятами выгоднее дружить, чем ссориться.
Глава 15
Кулаком и добрым словом
На виноградники за школой, где должен проходить бой, мы пришли на десять минут раньше. Пока Карасиха не явилась, мы двинулись вдоль грунтовки в поисках подходящего места. Желательно, чтобы это был вытоптанный пятачок, но такового не нашлось, везде росла трава чуть ли не по пояс, и репья. Потому мы выбрали ровный участок дороги и рассредоточились.
Ян и Борис углубились в ряды, вернулись с кистями мелкого янтарного винограда и, раздав добычу желающим, расселись на траве, подстелив тетради.
Гаечка принялась озираться.
Чтобы она не маялась, я предложил:
— Разомнись пока, разогрейся.
Гаечка покрутила корпусом, понаклонялась, поприседала.
— Сколько там осталось до трех часов? — спросила она, становясь в планку и упираясь руками в придорожную траву.
— Пять минут, — ответил Рам, глянув на свои модные электронные часы.
— У меня такое чувство, что она не придет, — предположила Алиса.
— Ваще позор так за базаром не следить, — выдал Каюк.
Рамиль презрительно скривился.
— Это ж бабы, у них понятий нет.
— Но-но, я попрошу! — возмутилась Гаечка, вставая и надвигаясь на Рамиля.
Он вскинул руки, будто сдаваясь.
— Карасиха — баба, а ты — девушка! И Алиса — девушка.
— Так-то лучше. — Гаечка посмотрела на школу, выглядывающую из-за забора, с торжеством. Как же ей хотелось верить, что Карасиха не придет, и боя можно избежать!
Потянулись последние минуты, которые наверняка показались Гаечке вечностью. Время вышло, но никто на стрелку так и не явился.
— Ждем положенные пятнадцать минут, — сказал я.
Гаечка уселась в траву, покачиваясь из стороны в сторону — наверное,
— Готов поспорить, Карасиха подумала, что мы навалимся толпой и отлупим ее, — предположил Илья. — Пойдем к ней домой.
— Нафига? — удивилась Гаечка.
Я объяснил:
— Да, сейчас она струсила, а ты, считай, победила. Но точка не поставлена. Карасиха затаит злобу, и они с девками будут пытаться тебя отловить. Втроем. А от троих ты не отобьешься. Кто знает, где она живет?
— Чуть дальше меня, — сказала Гаечка, — возле кладбища.
— Прелестно, — ухмыльнулась Алиса, и мы отправились к кладбищу.
— Это здесь. — Гаечка указала на забор, сделанный из валявшегося на земле мусора и того, что удалось украсть: доски разной толщины, бревна, побеги тростника, переплетенные колючей проволокой, куски ржавой жести. Домом сарай, где обитало семейство Карасей, можно было назвать с натяжкой: кривые стены, покатая шиферная крыша, увенчанная железной чуть изогнутой трубой, крошечные окошки вразнобой.
— Фублин, как алкаши, — сказала Гаечка и пнула накренившийся забор.
Я поднял кусок арматуры и затарабанил в жестяную часть забора. Гаечка открыла рот, чтобы позвать Карасиху, но я приложил палец к губам.
Со скрежетом распахнулась дверь, и на стук ответили мужским голосом:
— Кого принесло?!
— Главный Карась уже вернулся с работы? — вполголоса спросил Илья.
— Нет у них отца, это наш Карась, — ответил Рамиль и крикнул: — Санек, выходи, это мы!
— Чего вам? — В голосе Карася отчетливо слышалась настороженность.
— Карась, твою мать, плыви сюда, а то забор снесем! — заорал Минаев и аж заулыбался, так ему нравилось быть сильным и уверенным в себе.
— Я не хотел, они меня заставили! — начал оправдывать Карась свое школьное выступление в роли обезьяны.
— Бить не будем, чесслово! — пообещал Рамиль. — Мы ваще не обижаемся. Дело к тебе. Считаю до трех. И раз, и два, и…
— Иду! — обреченно крикнул Карась и появился на пороге, подбежал к забору и со скрежетом отодвинул лист жести. Оказалось, это у них такие ворота. Вид Карась имел, как провинившийся пес, и готовился принимать побои.
— Катя дома? — спросила Гаечка тоном смотрительницы женской тюрьмы.
Карась обернулся к сараю, подвигал надбровными дугами, лишенными волос.
— Нет, — ответил он после секундного промедления.
— Мы не будем тебя бить, не ссы! — крикнула Гайка прячущейся в доме Карасихе, осмелев и почуяв ее страх. — Поговорить надо. Честно. Просто поговорить.
Карась снова обернулся, и мне показалось, что в доме колыхнулась занавеска. Гайка заорала:
— Катька, мы знаем, что ты там! Выходи! Иначе все узнают, что ты…