Вперед в прошлое 5
Шрифт:
Илья взял на себя Афоню, резким движением наклонил его морду навстречу своей коленке. Хрустнули кости.
Во рту появился металлический привкус. Затошнило. Но я нашел в себе силы перевернуть Алису, и в этот момент слова дрэка прозвучали, как автоматная очередь:
— Ни с места! Стреляю!
Перед глазами потемнело — не от страха за себя, я боялся посмотреть на шею Алисы, боялся отвести ее руки в стороны и увидеть фонтанчик крови, бьющей из шеи. Голоса стали гулкими, смазались и отдалились. Пашка,
Вдох-выдох. Раз-два! Я взрослый. Я и не такое видел… Перевернуть девушку, отвести руки…
На ее шее краснела небольшая царапина, откуда сочилась струйка крови. Я с облегчением упал рядом.
Глаза закрылись сами собой. Перезагрузив реальность, я в тот же миг разлепил веки. Димоны держали под руки вырывающегося Рамиля. Илья что-то втолковывал дрэку, склонившемуся над Алисой. Ружья у него не было, зато он сжимал топор. Скрутившись калачиком, на земле валялся Дорофеев. Афоня держался за расквашенный нос. Прыщавый замер, закрыв лицо руками.
И кровь… Откуда столько крови, словно зарезали кабана? Точно не из Алисы. Набежала из расквашенного носа Афони?
— Дебилы, б**ть! — заорал директор, распрямляясь, схватил Афоню за грудки, припечатал к стене. — Это вам игрушки, б**ть? Групповое, б**ть, изнасилование, сука!
Он отвесил Афоне пощечину, прыщавому — подзатыльник.
— Вам б**дей мало, идиоты?! Давалок мало?! Что с вами теперь делать? А? Чем вы, б**дь, думали?!
В туалет заглянул Каюк, шарахнулся, но дрэк велел:
— Не расходиться! Всем оставаться на местах. Ты! — он указал на Илью. — Быстро в школу, вызывай наряд!
— Скорую, — прохрипел скрючившийся Дорофеев. — Вызовите скорую!
Направившийся к выходу Илья сбавил скорость. Я посмотрел на Дорофеева, который почему-то все не вставал.
— Скорую! — повторил он, протянув к Илье окровавленную руку, и я увидел ручку резца по дереву, торчащую из его живота.
Бросило в жар.
— Рами-и-иль. — Я провел руками по лицу, будто умываясь. — Что ж ты наделал!
Друг злобно таращился на Дорофеева, тяжело дыша. В нем еще клокотал гнев, и он не жалел о содеянном.
Директор покраснел, покрылся испариной и, сев на корточки, потянулся к ножу. Ополоумел? Или не воевал, и не знает азы медицинской помощи?
— Нет!!! — Я спикировал к дрэку, хватая его за руку: — Нож не вынимать, откроется кровотечение. А ты — не двигайся, свернись вот так и лежи.
На место преступления прибежали Барик и Райко. Дрэк зашагал к выходу, изгоняя их жестами, и с улицы донесся его голос:
— Расходитесь по домам. На сегодня урок окончен… Не ваше дело. Все — домой, что неясно?!
Обойдя Дорофеева, я заглянул ему в лицо: вроде не бледнеет, губы розовые, значит, кровопотери нет. От боли его не скручивает, дышит размеренно и глубоко. Переживай теперь за эту падаль, когда хочется отделать его до состояния котлеты. Если Дорофеев издохнет, невелика потеря. Но это уже убийство, а не нанесение тяжких телесных повреждений, и тогда Рам исправительными работами и условным сроком не отделается.
Я мысленно перебирал резцы по дереву, которые были в кабинете. Среди них преобладал инструмент с широким и коротким лезвием, но резцы с длинным тоже были. Только бы под руку Рамилю попался тот, что с коротким! Тогда есть шанс, что обошлось без повреждения внутренних органов.
— Скорую. Наряд милиции, — холодно констатировал Илья и удалился.
— И медсестру! Срочно! — распорядился я и посмотрел на Минаева. — Дима?
Директор тоже человек, в его школе произошло ЧП: попытка изнасилования с поножовщиной, понятное дело, он растерялся. Минаев кивнул и убежал.
Застонала Алиса, приходя в себя. Вскочила, схватившись за шею. Заозиралась, отдернула юбку и разревелась, опершись о стену и спрятав лицо в сгибе локтя. Директор так и сидел на корточках, глядя в одну точку и опершись на топор.
Я по сантиметру незаметно сместился к Рамилю и, пользуясь состоянием дрэка, шепнул:
— Рам, говори, что ничего не помнишь. Любишь Алису, все такое. Услышал, что с ней — накатила злость, и чернота…
— Не шептаться. Ты! — Дрэк указал на меня и перевел палец в угол туалета, где, я только сейчас заметил, изрядно воняло, стены были обмочены, а лужи — засыпаны хлоркой, уже покрывшейся слоем окурков.
Я переместился в указанном направлении.
— И так все понятно, — обреченно сказал дрэк, — но я хочу услышать от вас, что произошло…
— Это недоразумение! — взмолился прыщавый.
— Заткни пасть! — рявкнул дрэк. — Говорить будет тот, кого я назову. Девочка… Микова, да?
Алиса помотала головой — не могу, мол.
— Она в шоке и не может говорить, — ответил вместо нее я.
— Ну, валяй ты, Мартынов.
— Мы с Алисой дружим…
— Ничего! — собравшись с силами, крикнула она. — Ничего не было! Давайте сделаем так, что ничего не было. Забудем. Только никому больше не говорите!
Она залилась краской до кончиков ушей. Так я и знал. Жертвам комфортнее молчать и терпеть, чем делиться стыдом и болью с посторонними. Как жаль, что с нами нет хотя бы Гаечки, у которой на плече Алисе можно порыдать, ей это сейчас необходимо.
— Поздно. У нас ранение, — дрэк кивнул на Дорофеева. — Это раз. Два, преступники должны отвечать за свои деяния. А здесь, как я понял, чуть не совершили преступление.
Алиса зажмурилась, запрокинула голову, топнула и закричала:
— Почему?! Ну почему это происходит со мной?! Что со мной не так?!