Вперёд в прошлое
Шрифт:
В день, когда я вызвал машину, чтобы отвезти Женю в роддом, приехали друзья – забрать Муху. Они ждали нас у подъезда. Я вывел Женю и вывел на поводке Муху. И Муха вдруг встала на задние лапы, обняла передними лапами живот Жени и жалобно заскулила. Она прощалась. Женя заплакала. Мне тоже стало невероятно грустно, но делать было нечего...
Муха потом еще долго прожила у наших друзей. А спустя несколько дней, после того как я привез Женю с Васей из роддома, пришла наша старушка и спросила: где Муха? Узнав, что мы ее отдали, она вздохнула
Но мы тогда не задумывались о неприятностях, а они начались через два года на личной почве. Не хочу вдаваться в подробности. Видимо, в первую очередь, виноват я... Упрямая несовместимость двух знаков зодиака – Близнецов и Скорпиона – привела к тому, что стало ясно: количество дней нашего счастья на исходе...
Однажды я посадил жену и сына, тогда еще маленького пацана, в поезд, они ехали в Ригу. Я заказал для них лучший номер в Доме творчества писателей в Дубултах, оплатил все, чтобы они могли хорошо отдохнуть. Поезд уходил из Москвы в 9 часов вечера, а где-то около 10 утра приходил в Ригу. Помню, как проводил их. Поехал домой.
Была зима, холодно, и на душе у меня было так же холодно, скверно и мрачно. Уснуть не мог... И вдруг – в три часа ночи! – сорвался, поехал в аэропорт и купил билет в Ригу. Тогда ведь все было значительно проще – ни таможен, ни границ. Прилетел в шесть часов утра. Деваться некуда, и до прихода поезда я слонялся по рижскому рынку, благословляя небеса за то, что он крытый. Время от времени заходил в отапливаемые киоски, грелся и шел дальше. К моменту прихода поезда я уже стоял на перроне с огромным букетом цветов!
Вася был просто шокирован. И, глядя в его глаза, я понял: мой безумный ночной перелет стоило совершить уже хотя бы ради него. Жена, кстати, тоже все оценила. Но, увы, в наших отношениях это уже ничего исправить не могло.
Официально мы прожили единой семьей до 1972 года... Все свои чувства по этому поводу я попытался вложить в новеллу «Пельмени на полу», написанную в первую очередь для Жени – с тайной надеждой, что она поймет. Она все поняла, но мне дала это понять за несколько часов до своей смерти...
ПЕЛЬМЕНИ НА ПОЛУ
Девятый час утра.
– Что мне надеть? – спрашиваю я.
– Что хочешь! – слышится из кухни.
– Э-э... Опять то же самое.
Я сажусь в кресло и закрываю глаза, вместо того чтобы...
...И вместо того, чтобы небо с самого утра было синим, а снег на улице – белым, да таким белым, чтоб необходимо было щуриться и чихать, вместо всего этого – серость. И не просто серость, а асфальтовая серость, от которой медленно и вяло начинает болеть голова.
Для меня это самое тягучее время: осень вроде кончилась, дожди – тоже, температура минусовая, а снега нет и в помине. Всюду сплошной асфальт. И небо – асфальт. И ветер серого цвета. И так уже две недели подряд...
А мы с ней живем девятый год.
– Что мне надеть? – спрашиваю я.
– Что хочешь.
Я достаю из шкафа новый костюм.
– Правильно, – говорит она, – надо будет куда-нибудь выйти – нечего будет надеть.
– А мне противно каждый день таскать одно и то же.
– Надень брюки и свитер.
Брюки и свитер... Не хочу я брюки и свитер... А ей, конечно, все равно, что я надену. Хотя в отношении нового костюма она права. Но почему такое безразличие? Ведь то же самое можно сказать и по-другому...
– На брюках пуговица отлетела, – говорю я.
– Оставь. Я пришью.
– Я сам пришью.
– Пришивай... Да что ты хочешь? Пожалуйста! Надевай новый костюм!
Я лезу в шкаф и достаю новый костюм. Вообще-то жалко, конечно.
– Надень все, что есть! – говорит она. – Только потом не ной, что не в чем будет пойти в театр.
Я вешаю костюм в шкаф.
– Мое дело! – говорю я. – Что хочу, то и надену!
– Картошку пожарить или пюре?
– Мне все равно.
– Мне тоже все равно. Я ее вообще не ем.
– А для одного меня нечего возиться.
Я пришиваю пуговицу, а она гремит на кухне. Через некоторое время она заглядывает в комнату:
– Подавать на стол?
– Не юродствуй!
И мы молча завтракаем.
– Чай или кофе?
– Все равно.
– Все равно, так все равно. Что хочешь, то и нальешь.
– Я вообще могу не есть!
Я отодвигаю еду и встаю из-за стола. Сажусь в кресло в угол комнаты и начинаю наблюдать за ней. Она нарочито спокойно собирает посуду и несет ее на кухню.
Уже пятый год у нас такая ерунда. Мы словно заряжены на конфликт. Поводы самые разнообразные, самые нелепые, самые неожиданные. Причем у нее нет никакого мужского интереса на стороне. Это я знаю точно. Иначе она бы сразу ушла. Она такая. У меня тоже никого нет. И она это знает. Так в чем же дело?..
Она входит в комнату и начинает якобы безразлично приводить себя в порядок...
Так в чем же дело?.. Эти никчемные частые склоки действуют изнуряюще. Я чувствую, что с каждой такой ссорой тупею и тупею. Ее глаза тоже за последние годы приобрели какой-то металлический оттенок. Нет, в них нет ненависти ко мне. Иначе бы все уже давно решилось. Я тоже не испытываю к ней неприязни. Ведь если бы я ее ненавидел!.. Если бы она была дурой, неряхой, вредной, шлюхой! О, как бы все было просто!.. То есть, разумеется, и тогда не все было бы просто. Но я бы наверняка преодолел эту невероятную силу притяжения, которая называется привычкой. Однако она не дура, не неряха, не вредная, не шлюха. И в то же время жизнь наша за последние пять лет стала какой-то механической...