Впереди вражеский берег
Шрифт:
Несмотря на то, что лишь «Ланкастеры» нашей группы могли достать до Италии, в ноябре мы потеряли всего 2 самолета, совершив туда 1336 вылетов. Если бы в мирное время кто-нибудь создал авиакомпанию, которая отправляла бы в Италию по 3 рейса в день и за 3 года потеряла бы всего 2 самолета, эту компанию сочли бы образцом надежности.
Более того, по гражданским самолетам зенитки не стреляют, а по нам — обязательно, как бы редко мы их ни встречали. Словом, эта операция показала степень надежности британских самолетов.
К этому времени итальянцы стали очень нервными. Налеты делали свое дело. Мы, как говорится, попали в десятку. Как известно, меткость бомбометания повышается при
29 ноября мы с моим экипажем сбросили на Италию первую бомбу весом 8000 фунтов. Это удовольствие выпало на долю Турина, и я снял кинокамерой этот взрыв.
После возвращения домой мы с парнями с удовольствием смотрели эту пленку.
После этого вопли итальянского радио начали звучать с новой силой. Они жаловались, что мы ведем себя «нечестно», что при воздушных налетах нельзя использовать подобные вещи. Вероятно, они забыли Абиссинию и отравляющие газы.
«Чертовски приятное зрелище», — сказал Джонни Сирби, мой новый командир звена. Он занял место Дима, который был переведен в какое-то «секретное» место в Лондоне. Джонни был чуть старше среднего возраста и довольно молчалив, иногда слишком, но в остальном оказался прекрасным парнем. Он был женат и имел маленького ребенка. Раньше Джонни служил в Транспортном Командовании, но отчаянно хотел участвовать в боях. Он рвался летать как можно чаще.
«Да, итальяшки получили по самые…» — вмешался адъютант Чарльз Мартин. Ему было 45 лет, и он в прошлую войну был награжден Военной медалью. А во время этой он ухитрился совершить около 20 вылетов в хвостовой башне «Веллингтона». Почему ему за это не всыпали — я не могу понять до сих пор.
Мы сидели в ресторане отеля «Блэк Бой» в Ноттингеме. Еда была хорошей, а вино еще лучше. Теперь мы покуривали сигары, прихлебывая средненький бренди. Такие мероприятия помогали нам отвлечься от тусклой ежедневной рутины аэродромной жизни. Остальные парни — Хоппи, Билл, Брайан Оливер, мой новый стрелок, Грей Хили, Майк Лимни, его радист, американец Дон Кертин — отправились наверх в американский бар. Они шутили и смеялись с двумя барменшами, хлестали ужасное пойло под названием «106-й специальный». Я подозреваю, что для его приготовления в один стакан сливались все существующие спиртные напитки. Мы их прогнали, так как они вели себя слишком шумно. А мы хотели посидеть относительно спокойно.
«Ты знаешь, просто удивительно, насколько изменился ход войны, — сказал Чарльз. — Примерно год назад наши перспективы выглядели очень мрачно. Прошлым летом они казалась еще хуже. А теперь все выглядит не так уж плохо. Во всяком случае, мы уже совершенно не боимся проиграть».
«А я гадаю, когда все это кончится», — сказал я скорее сам себе, чем им.
«Наверное, не скоро», — заявил Чарльз.
«Я согласен, — кивнул Джон, — но когда ты сейчас сказал, как изменилось положение с прошлого лета, я подумал, что ты спокойно мог сказать, что война прошла поворотный пункт 22 октября, когда русские начали наступление под Сталинградом…»
«22 ноября».
«Да, между 22 октября и 22 ноября ход войны полностью изменился. Прошлым летом войска Оси достигли предела своих возможностей. Наступать далее они просто не могли. Сначала их остановили, они потеряли инициативу впервые под Сталинградом, потом под Эль-Аламейном и на Соломоновых островах».
«Продолжай».
Джон отхлебнул
«А что, ты и сам знаешь остальное. 22 октября мы начали контрнаступление под Эль-Аламейном. Через неделю мы прорвали фронт и отбросили всю немецкую армию. 8 ноября — высадка в Северной Африке, и хотя я не до конца уверен в адмирале Дарлане, дела, похоже, идут неплохо. 22 ноября Тимошенко по приказу Сталина контратаковал под Сталинградом. В результате огромная армия попала в ловушку. Немцы понесли в России такие потери, что это полностью меняет ситуацию. В Северной Африке мы наступаем на обоих фронтах. Через пару месяцев они встретятся. После этого будет уничтожена еще одна германская армия или то, что от нее к тому времени останется. А затем мы будем снова полностью господствовать на Средиземном море».
«Да, мы снова захватим господство на море, и тогда сможем вторгнуться в Крепость Европа», — согласился Оскар.
«Возможно, следующей осенью».
«Зависит от того, как пойдут дела. Русские требуют открыть Второй фронт, но мы не можем этого сделать, пока не ликвидируем подводную опасность. Кроме того, нам сначала нужно будет захватить господство и в воздухе. Немцам гораздо легче. Они зажаты внутри своей крепости и легко могут перебросить силы в ту точку, где возникает опасность. Наша задача — захватить полное и неоспоримое господство в воздухе повсюду».
«А русские не считают Африканскую кампанию Вторым фронтом?»
«Нет. Там убивают слишком мало немцев».
«Но ведь ты не думаешь, что одни бомбардировки могут выиграть войну?» — спросил Чарльз.
«Я не знаю. Нас так учили, как ты знаешь. Однако нам приходится иметь дело с массовой психологией нации, скверной нации, надо заметить. Она руководится, направляется и организуется гестапо и полицией. Они могут рухнуть, только если разорвется это железное кольцо. А могут и устоять. Никто не скажет точно».
«А что, если наши бомбардировки станут сильнее?»
«Ты хочешь невозможного. Немцы — необычный народ. Они никогда раньше не сталкивались с опасностью опустошения своей страны. И сейчас они могут потерять абсолютно все, ничего не выигрывая. Я думаю, они будут сражаться до конца. Слишком много людей болтает о том, что появляются трещины, а раз появилась трещина, обязательно должен ослабнуть фундамент и так далее. Они доболтались до того, что британский народ начинает думать, как бы „выиграть-войну-самым-легким-способом“. Янки уже начали забираться все глубже и глубже во Францию, они уже бомбили Руан. Но никто не скажет, где они остановятся. Вероятно, когда долетят до Берлина. В то же время мы будем наращивать усилия. Все Бомбардировочное Командование получит „Ланкастеры“ и улучшенные „Галифаксы“, но даже тогда, кто скажет точно?»
«Вообще-то странно, что они до сих пор не пытаются ничего предпринять в отместку, — вставил Джон. — Налет на Кентербери был как раз таким ударом в припадке злобы. Из того, что мне рассказали свидетели, стало ясно, что они атаковали с бреющего в час пик. Потери среди населения были огромными».
Чарльз предложил мне сигарету.
«Да, это был рейд возмездия, но я согласен с тем, что только что сказал подполковник. Мы можем сжечь немецкие города, можем даже сравнять их с землей, однако немцы никогда не прекратят войну, если только наши армии не войдут на территорию Германии, чего раньше еще ни разу не было, насколько я помню. Это должна быть армия не каких-то там неженок, а настоящая армия, которая втолкует этим ублюдкам, чем именно закончится для них война. С Гитлером, Герингом и остальными следует поступить как должно — и да поможет нам бог».