Впервые в Библии
Шрифт:
Наряду с описанием всех этих поступков и обид самого Ионы, его книга высвечивает также новые и во многом неожиданные стороны личности Господней — оказывается, Он может быть многотерпелив, хотя обычно это Ему несвойственно, и у Него вдруг обнаруживается чувство юмора, которое не проявляется ни в одном другом месте Библии. Все это очень интересно, и тем не менее трудно понять, каковы цель и смысл Книги Ионы в целом.
Некоторые полагают, что эта книга имеет целью живописать и прославить раскаяние — как жителей Ниневии, так и самого пророка, — и именно потому якобы верующим евреям предписано читать ее в Судный день. Другие считают главным в этой книге утверждение, что Бог властвует над судьбами всего мира, всех его стран и народов, а не только над народом Израиля в его отдельно взятой стране. Есть и такие, что видят в ней рассказ об отношениях между Израилем и остальными народами, а кое-кто считает, что она посвящена противопоставлению двух принципиально различных теологических подходов — снисходительно-милосердного, как у Господа, и бескомпромиссно-фанатичного, как у Ионы.
На мой скромный взгляд, все это не дает исчерпывающего толкования книги Ионы, и потому я хочу предложить свое прочтение. Мне думается, что эта книга призвана прежде всего объяснить рабочие отношения между Богом и Его пророками. Я попробую доказать это в дальнейшем изложении. Если мое мнение и не будет принято читателем, оно, я надеюсь, пробудит у него собственные мысли.
Как я уже отметил выше, книга Ионы написана просто и лаконично. Но это отнюдь не облегчает ее чтение. Напротив — в книгах других пророков приводятся некоторые подробности их биографии и описывается исторический фон, на котором они действовали, и это помогает понять и истолковать их пророчества. Мы знаем, например, что Иеремия был священнослужителем в Анафофе, что он поссорился со своей семьей и соседями и пророчествовал в тяжелое время ассирийской осады. Амос был пастухом из Фекоа (Текоа) и пророчествовал во времена Озии, царя Иудеи, и Иеровоама, царя Израиля (Ам. 1, 1). Пророк Осия по приказу Господа женился на блуднице, ни больше ни меньше. Жизнь Моисея вообще прослежена в Библии от его рождения и до смерти, и мы располагаем многочисленными картинками из его семейного альбома: Моисей в корзинке, Моисей пасет овец Иофора и женится на его дочери, Моисей возле тернового куста (неопалимой купины) и перед фараоном, Моисей и женщина-эфиопка, которую он взял в жены (Числ. 12, 1), Моисей на двух горах его жизни: на горе Синай и на горе Нево. Жизнь пророка Самуила тоже прослежена с первого до последнего дня и даже более того. Мы знаем о долгом бесплодии его матери Анны, о его тяжелом детстве в Господнем доме, о двух его грешных сыновьях, о его борьбе против установления царства в Израиле, и он вновь появляется перед нами даже после своей кончины — по вызову Аэндорской волшебницы.
О жизни Ионы до и после его пребывания в Ниневии мы не знаем ничего. Он не привязан к какому-нибудь конкретному месту, времени или событию. В отличие от всех остальных пророков, которые пророчествовали в основном об Израиле и лишь иногда также о других народах, предсказание Ионы касается только чужого народа и его пророчество не имеет исторического фона. Оно не представляет собой ничего иного, кроме сообщения из семи слов: «Еще сорок дней, — и Ниневия будет разрушена!» Этот минимализм важен и целенаправлен. Автор явно хочет сосредоточить наше внимание только на том, что ему важно: не на пророчестве, а на самом пророке, точнее — на его деловых отношениях со своим работодателем, то есть с Господом.
«Встань, иди в Ниневию»
Между прочим, пророк с точно таким же именем: Иона сын Амафиин, — упоминается еще в одном месте в Библии, в 4–й книге Царств (14, 25–27). Там рассказывается о царе Израиля Иеровоаме, сыне Иоасовом, «который восстановил пределы Израиля […] по слову Господа, Бога Израилева, которое Он изрек чрез раба своего Иону сына Амафиина, пророка из Гафхефера». Это означает, что автор книги Ионы дал своему герою имя подлинного библейского пророка, о котором — что весьма кстати — ничего больше не сказано, и соткал вокруг него свой многозначительный рассказ. Заметим, однако, что, в отличие от «Ионы сына Амафиина» из книги Ионы, «Иона сын Амафиин» из 4–й книги Царств связан с известными событиями и людьми, с конкретными местом и временем. И поскольку он появляется во времена Иеровоама, то есть сразу же за эпохой пророков Илии и Елисея, древние наши мудрецы предположили даже, что он был одним из их учеников, и не просто учеником, а именно тем «из сынов пророческих», которого Елисей, как сказано в той же 4–й книге Царств (9, 1–3), послал помазать Ииуя, сына Иосафата, на царствование в Израиле. Мне кажется, что наши мудрецы объявили его этим учеником после того, как сами заметили, что автор книги Ионы дал его имя своему герою, и увидели в этом авторское намерение связать (и сравнить) Иону с учениками Илии и Елисея. Мы еще вернемся к этому в дальнейшем.
Первый стих книги Ионы довольно туманен: «И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию — город великий и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня». Когда? Почему? Неясно. Даже место назначения неясно. Название «Ниневия», подобно имени «Иона», тоже упоминается в других местах Библии, но о какой Ниневии здесь речь? О столице Ассирии? Или о «Ниневии вообще», то есть о неком обобщенном городе, призванном символизировать любую огромную и могущественную чужеземную столицу? Похоже, что верен второй вариант, ибо автор ни словом не упоминает об общеизвестных враждебных отношениях между Ассирией и Израилем.
И о чем, собственно, должен Иона проповедовать в этой Ниневии? Какие такие злодеяния совершили ее жители? В книгах других пророков такие вопросы получают четкие ответы. Когда пророк Амос предсказывал разрушение чужих стран и столиц — Тира, Дамаска, Моава и Эдома [86] , он перечислял точные причины для наказания каждой из них. Все эти царства тем или иным образом нанесли вред сынам Израиля. В книге Ионы причины наказания Ниневии обозначены весьма туманно. Впрочем, они и не столь существенны, как я это дальше покажу.
86
В синодальном переводе принято написание Едом.
«И встал Иона,
чтобы бежать в Фарсис от лица Господня»
Так рассказывает Библия, и читатель удивлен бегством пророка. Как я уже рассказывал, в те времена существовали пророки самых разных типов. Но пророка, убегающего от своих обязанностей, среди них не было. Иона — первый и последний, пытающийся убежать от своего Бога, и этот его побег поразительней и важней всех тех недоумений, которые вызывают у нас его личность, его эпоха, суть грехов Ниневии и содержание его пророчества о ней. Невольно вспоминаются смелые слова пророка Амоса, которые он в известной поэме Бялика обращает к Иеровоаму, царю Израиля: «Не сбежит такой человек, как я!» (в действительности это слова из книги Неемии, 6, 11). У Бялика, правда, речь идет о другом побеге и при других обстоятельствах — о бегстве от царя, а не от Бога, — но слова «такой человек, как я», разъясняют нам, что призвание пророка тотально: оно предполагает не только прямое призвание человека Господом, но и специфическую структуру личности этого человека, и потому понятия «пророк» и «бегство от пророчества» несовместимы.
Но и кроме того, Иона, как всякий человек в Израиле, должен был знать, что от Господа нельзя убежать, потому что Он вездесущ. Это тем более справедливо в отношении побега пророка. Во-первых, потому, что пророк — человек Божий и должен лучше других знать своего господина. И во-вторых — потому что слово Божье горит в нем, а человек не может убежать от самого себя и от своего предназначения. Пророк Амос говорил о своей внутренней пророческой потребности: «Лев начал рыкать, — кто не содрогнется? Господь Бог сказал, — кто не будет пророчествовать?» (Ам. 3, 8) И пророк Иеремия, из глубины страданий, вопил: «Слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное осмеяние. И подумал я: не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и — не смог» (Иер. 20, 8–9).
Иеремия даже пытался поначалу уклониться от своего призвания на пророчество. «О, Господи Боже! я не умею говорить, ибо я еще молод», — сказал он в 1-й главе своей книги. И Моисей тоже вначале страшился: «Человек я не речистый» (Исх. 4, 10), — и умолял: «Пошли другого, кого можешь послать» (Исх. 4, 13). Но ни одному из них не пришло в голову бежать. Они ограничились лишь робким протестом, тогда как Иона, не сказав Господу ни слова, просто встал, «чтобы бежать» и укрыться в другом месте.
В своей замечательной книге «Моби Дик» Герман Мелвилл рассказывает о христианском священнике, который читает и комментирует морякам книгу Ионы перед выходом в море. Священник описывает там пророка, который убегает, как скрывающийся от полиции преступник, и появляется в Яффском порту в низко опущенной шляпе, чтобы его не опознали. Без поклажи, без спутников, сопровождаемый лишь репликами моряков, которые смотрят на него и дивятся его подозрительному виду. Таким видит верующий читатель того, кто бежит от своего Бога. Впрочем, сам Господь, как это выяснится в дальнейшем, отнесся к Ионе много сердечней и незлобивей.
Иона выбрал Фарсис как полную противоположность Ниневии. Поскольку Ниневия находится на суше, он поплыл по морю. Поскольку Ниневия далеко на Востоке, он отправился на крайний Запад. Но читатель не понимает логики самого этого поступка. Что, Иона пытается удрать из сферы юрисдикции Бога? Но ведь Он заполняет собой весь мир. Бог, со своей стороны, вовсе не удивился и даже проявил неожиданное терпение. Он и не подумал остановить Иону или повернуть его на правильный путь. Не назначил Он вместо него и какого-нибудь другого пророка. Тем самым уже в начале книги мы получаем намек, что не столько Ниневия важна в этом рассказе и не пророчество о ней, не ее грехи и не ее наказание, — важен здесь сам Иона. Пророк, его поступки, отношения между ним и его Богом.