Впервые в Библии
Шрифт:
Даже этот кит, подобно морякам и буре, представлен здесь в лучшем свете, чем Иона. И если мы попробуем прочесть этот рассказ глазами кита, нам, возможно, удастся уже сейчас понять то, что Иона понял много позже и весьма тяжелым путем. Ведь и кит получил назначение от Господа, и можно предположить, что и его оно не так уж обрадовало, но кит не сбежал от Бога и не попытался увильнуть от своей миссии. Он выполнил назначенное ему: проглотил пророка и терпеливо держал его в своем чреве, пока не получил приказ извергнуть его на сушу.
Сейчас, несколько озадаченный, кит вернулся к своей обычной жизни. Он не знает, кем был проглоченный им человек, он не знает, почему получил приказ извергнуть его три дня спустя. В противоположность всевозможным представителям и пресс-атташе Господа Бога, которые претендуют на понимание Его воли и пытаются навязать это понимание всем окружающим, кит, в своем послушании и немоте, объясняет нам, как должен был бы вести себя сам Иона: выполнять указания Бога молча, без жалоб, не говоря уже о попытке бежать.
«И было слово Господне к Ионе вторично»
«И было слово Господне к Ионе вторично: „Встань, иди в Ниневию — город великий и проповедуй в ней, что Я повелел тебе“» (Иона 3, 1–2).
Второе обращение Бога к Ионе очень похоже на первое, но причина для проповеди, указанная в первом обращении, здесь исчезла. Сейчас от Ионы требуется только проповедовать, что Бог ему повелел.
Возможно, автор просто не хотел повторяться, а возможно, таким способом Бог намекает на понижение Ионы в чине. Если раньше он был пророком, которого Бог посвящает в моральные причины его миссии, то сейчас ему объясняется его подлинный статус — мальчик на посылках. Он должен передать жителям Ниневии сообщение, только и всего.
И тем не менее надо отметить терпеливый и беззлобный тон, который Бог принял в разговоре с ним. Другим людям — и даже пророкам — Он уже назначал самые тяжкие наказания за проступки, куда меньшие, чем побег Ионы. Но на этот раз Он явно хочет воспитать и объяснить, а не наказать и поразить. К тому же Ему известно, что Иона извлек урок и не попытается сбежать вторично. И действительно, Иона поднялся и направился в город, чтобы произнести там указанное ему пророчество.
Ниневия была «город великий у Бога, на три дня ходьбы». Иными словами, такой большой, что требовались три дня, чтобы пересечь его из конца в конец. Размах явно сказочный, особенно для тех дней, и это лишний раз подчеркивает, что речь идет об условном «большом городе» вообще, а не о некой реальной Ниневии. Иона начал ходить по городу, «сколько можно пройти в один день», восклицая: «Еще сорок дней, — и Ниневия будет ниспровергнута!» Только сейчас читателю проясняется суть пророчества, которое ему велено было произнести. Но не менее важен здесь и выбор слов. Ибо важнейшее слово тут — «ниспровергнута», которое призвано связать разрушение Ниневии с гибелью Содома и Гоморры (Быт. 19, 25), самых известных и мерзких из всех грешных городов в Библии [88] .
88
В синодальном переводе фраза о Содоме и Гоморре звучит: «И ниспроверг города сии», — но пророчество Ионы переведено другим словом: «Ниневия будет разрушена» (а не «ниспровергнута»). Это затушевывает отмечаемое автором важное сходство.
Такое сопоставление подчеркивает, конечно, масштаб греховности жителей Ниневии, но тотчас обнаруживается и существенная разница. В отличие от жителей Содома и Гоморры, которые не вняли нравственным призывам и предостережениям Лота, в Ниневии призыв пророка был услышан: «И поверили Ниневитяне Богу: и объявили пост и оделись во вретища от большого из них до малого» (Иона 3, 5).
Не только читатели, но и сам Иона, кажется, был удивлен реакцией, вызванной его пророчеством. Раскаяние жителей Ниневии было не только поголовным, но даже несколько комичным по своему размаху: когда слова Ионы достигли дворца, ниневийский царь, главный и первейший среди грешников и злодеев, не ограничился постом и скорбью подданных, но распорядился вдобавок, «чтобы […] ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище, и воды не пили, и чтобы покрыты были вретищем […] и крепко вопияли к Богу, и чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих. Кто знает, — добавил он, — может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем» (Иона 3, 7–9).
Если я не ошибаюсь, это единственный раз в Библии, когда пост был распространен на животных, и зрелище одетых во вретища овец и коров, которые постятся, посыпая головы пеплом, не может не вызвать у читателя снисходительной улыбки. Но царь Ниневии требует от животных не только поститься, но также «крепко вопиять к Богу» и «обратиться от злого пути своего», и тогда нелепое приказание становится уже просто смешным.
Некоторые еврейские комментаторы радостно заявили, что этот приказ свидетельствует о глупости всех неевреев. Похоже, однако, что у автора книги Ионы были более серьезные и обдуманные намерения. Возможно, он хотел показать, что не только кит, но и все другие животные, в отличие от Ионы, относятся к Божьему слову с полной серьезностью. А может быть, ему хотелось снова подчеркнуть, что перед Богом все равны. Царь и простой человек, люди и животные, пророки и простые моряки, иноверцы и израильтяне.
И действительно, Бог увидел массовое раскаяние жителей Ниневии и пожалел «о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел».
«И раздражен был Иона»
Как мы помним, книга Ионы начинается со «злодеяний» города Ниневии, которые навлекли на него наказание Господне. Сейчас, перед ее концом, автор представляет нам еще одно «зло», вызвавшее раздражение самого Ионы. Использование одного и того же слова несет в себе скрытую иронию, ибо речь идет о двух очень разных видах зла. В начале «злом» называются те грехи ниневитян, из-за которых их город был приговорен к разрушению. В конце Ионе кажется «злом» тот факт, что Бог простил им эти грехи. Это прощение воспринимается Ионой как личное оскорбление, как «зло», причиненное ему самому, и потому вызывает у него сильное раздражение.
К его раздражению примешивается также досада. «И досадно стало ему», — написано в книге [89] . Досадно стало Ионе, что вопреки его предсказанию Ниневия не будет разрушена, и он тут же вознес новую молитву Богу. Интересно сравнить ее с той молитвой, которую он ранее вознес из чрева кита. Тогда он благодарил Бога за то, что Тот простил его, а сейчас он сердится на Бога за то, что Тот простил ниневитян: «О Господи! — говорит он. — Не это ли говорил я, когда еще был в стране моей? Потому я и побежал в Фарсис, ибо знал, что Ты — Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый, и сожалеешь о бедствии» (Иона 4, 2).
89
В синодальном переводе эта фраза выглядит следующим образом: «Иона сильно огорчился этим и был раздражен» (Иона 4, 1). В оригинале она звучит иначе: «И раздражен был Иона, и досадно стало ему». Автор строит свою аргументацию на оригинальном тексте.
Пять определений подряд, которые автор вложил здесь в уста пророка, выражают явную насмешку над героем рассказа. Обычно мы славим Бога за то, что он благ и милосерден, и радуемся тем редким случаям, когда Он проявляет эти качества. Иона — единственный человек в Библии, который размахивает ими как обвинительным актом: и благий, видите ли, и милосердный, и долготерпеливый, и многомилостивый, и ко всему еще и сожалеет о бедствии. Разумеется, этот раздраженный перечень нисколько не умаляет достоинств Господа. Он всего лишь свидетельствует о дурных качествах самого Ионы.
Его раздражение не делает ему чести. Конечно, своя рубашка ближе к телу, но и этому должен быть предел. Когда Бог простил его и спас из чрева кита, Иона был доволен и вознес Богу благодарственную молитву. Сейчас, когда Божье милосердие направлено на других грешников, он чувствует себя оскорбленным и наливается гневом.
К великому нашему удивлению, Бог и на этот раз не рассердился на Иону, хотя тот этого, несомненно, заслужил. Господь проявил себя как Бог воспитывающий, миролюбивый, сдержанный и даже немного забавляющийся. Но пусть это не вызывает иллюзий у читателя. Здесь перед нами, безусловно, особое отношение. Ведь, например, рассказывая о том, как Моисей пытался увильнуть от должности пророка, автор прямо говорит: «И возгорелся гнев Господень на Моисея» (Исх. 4, 14). Сейчас же, когда речь идет о намного меньшем пророке, который не просто пытался увильнуть, а напрямую сбежал, Бог не сердится вообще. Как ни странно, теперь досадует и гневается как раз разбушевавшийся пророк.