Впотьмах
Шрифт:
— Ладно, уходите.
— Э, нет… — покачал головой Эж. — Вначале, как вам уже было сказано, бросайте на землю все, что в руках держите. Уж очень вы народ ненадежный — говорите одно, а делаете другое.
Очередная пауза длилась секунд тридцать, а затем крестьянин с явной неохотой бросил на землю свои вилы, после чего все остальные без промедлений кинули туда же колья, которые ранее не выпускали из своих рук.
— А теперь все отошли назад… — продолжал Эж, и мужички неохотно подчинились. Когда же они отдалились от нас на десяток шагов, Эж повернулся к нам.
— Так, возьмите мой мешок, заодно берите вилы и топор. Кстати,
Мужичок поднялся с земли и, прихрамывая, направился к своим товарищам, при этом то и дело потирая шею, а мы тем временем подняли с земли вилы и топор. Заодно взяли брошенные колья и закинули их в сарай — конечно, забрать их оттуда не составит никакого труда, но все же лучше убрать с наших глаз эти длинные и тяжелые деревяшки. Так, теперь, пожалуй, можно и идти, тем более что Эж снова закинул за спину свой дорожный мешок, сунул за пояс топор и взял в руки одни из лежащих на зеле вил, а вторые сунул Эдуарду:
— Неси.
Удивительно, но красавчик не сказал против ни слова, послушно взял тяжелые вилы, после чего наш маленький отряд направился к деревне. Хочется нам того, или нет, но чтоб идти дальше, нужно миновать Холмы, и желательно, чтоб наш путь через эту деревушку обошелся без эксцессов. Когда мы проходили неподалеку от тех шестерых крестьян, мужчина с седоватой бородой пробурчал:
— Вилы и топор оставьте.
— Подождете… — отозвался Эж. — Не хватало еще, чтоб вы за них опять схватились.
— Это добро денег стоит, и немалых… — продолжал крестьянин. — Никак ограбить нас решили? Худое дело вы задумали.
— С вас пример берем… — отрезал Эж.
— Если опасаетесь чего, так топор и вилы на дорогу положите, сразу же, как только деревню минуете… — кажется, возможная потеря инвентаря всерьез расстроила крестьян.
— В Мнге свое имущество заберете… — хмыкнул Эж.
— Так до той деревни еще добраться надо, а нам сейчас не до того, чтоб ездить по округе! И потом, вилы с топором нам чуть ли не каждый день могут пригодиться!
— Ничего, впредь это вам наука будет. В следующий раз хорошо подумаете, как идти с топором на прохожих людей, которые вам ничего плохого не сделали. Лучше б в поле с утра пораньше отправились — пользы было бы куда больше.
Мужчина с седоватой бородой ничего не ответил, да и что тут скажешь? Однако стоило нам отойти шагов на тридцать, как крестьяне двинулись за нами. Ну, близко не подходят — уже хорошо, а то, что они от нас какое-то время не отстанут, пойдут следом — в этом можно не сомневаться.
На околице собралось немало жителей деревни, но к нам они подходить не стали, лишь проводили неприязненными взглядами. Что ж, их можно понять — крестьяне всегда на стороне своих односельчан. Хоть бы не накинулись на нас всем скопом, ведь кто знает, отчего они на нас так взъелись?! Вчера вроде все нормально было, и никакой агрессии точно не наблюдалось…
Мы прошли по деревенской улице, которая оказалась невероятно длинной (я рассчитывала, что она окажется куда короче), и везде нас сопровождали удивленные и неприязненные взгляды, а через какое-то время мальчишки стали закидывать нас камнями. Да уж, гостеприимством тут и не пахнет. Ну, а когда мы все же покинули Холмы, то я испытала самую настоящую радость — должна сказать, что это место мне совсем не понравилось.
— А вдруг эти люди за нами пойдут?.. — испугано спросила Лидия, которая все это время держала меня за руку.
— Может, и пошлют за нами кого… — отозвался Эж. — Хотя вряд ли — мы же сказали, что направляемся в Мнгу. Скорей всего, погоню, которая через какое-то время появится здесь — ее отправят именно туда, хотя это еще не факт…
— Кого направят?
— Тех, кто через какое-то время появятся здесь по наши души и грешные тела — то бишь стражники или храмовники.
— Кто бы мне пояснил что происходит?.. — нахмурился Эдуард. — И потом, вчера ж еще все нормально было со здешними людьми, а сегодня их словно кто-то укусил!
— Да тут все очевидно… — отмахнулся Эж. — Я еще вчера утром, когда мы договаривались со старостой насчет лошади, обратил внимание на этого пройдоху — тамошний староста из числа тех, кто старается усидеть сразу на двух стульях, а если удастся, то и на трех. То, что он не поверил моим словам о том, что нам срочно нужно добраться до родственников — это даже не обсуждается. Мужик хитрый — понял, что мы идем в эти места не просто так, а от кого-то скрываемся. Подобное может означать только то, что на нас можно дополнительно заработать, или же получить некую милость от властей за поимку подозрительных людей.
— Но телегу-то он нам все одно дал!
— Верно: за очень хорошее вознаграждение выделил нам возницу, у которого родня в Холмах имеется, тем более что от таких денег староста отказываться не намеревался… — согласился Эж. — Только перед этим он что-то втолковывал вознице минут пять, и я еще тогда стал догадываться — тут дело нечисто, должен быть какой-то иной умысел. Зато сейчас все стало предельно ясно. Вознице надо было доставить нас в Холмы, и сообщить своей родне, что за нашу поимку можно неплохие деньги получить. Вот он это и сделал.
— Но вчера же нас приняли, как гостей! Ни подозрений, ни недоверия…
— Верно, мы вчера со всеми жителями деревни разговаривали, потому как те считали нас обычными людьми, которые направляются к родным, и по дороге остановились на ночь в Холмах. Ясно, что возница не стал при всех заявлять, что, мол, привез сюда подозрительных людей, которых задержать надо!.. В этом случае нас всех бы (и возницу в том числе) в деревню бы ни за что не пустили, погнали б взашей — неприятности от чужаков никому не нужны. Именно потому-то, после захода солнца, когда все здешние жители по своим домам разошлись — вот тогда наш возница стал разговаривать со своими родственниками, и передал им то, что сказал староста. Скорей всего, нас велено было с утра задержать, и под замок посадить, где мы должны будем находиться до того времени, как за нами стражники не приедут. Дело вроде простое, сложностей возникнуть не должно. Конечно, если б двери в здешних домах открывались наружу, то тут бы и вопросов не было, как нас поймать: подперли снаружи дверь крепкой дубиной — и все, открыть ее мы бы уже не сумели! Подумав, мужички решили нас просто-напросто задержать без всяких разговоров, и запереть в какой-нибудь конуре, а потом, если можно так выразиться, сдать с рук на руки тем, кто вскоре примчится за нами в эту деревушку.