Враг государства
Шрифт:
Панельная двенадцатиэтажка постройки шестидесятых годов располагалась между «Кунцевской» и «Молодежной». Пространство вокруг и между занято уродливыми коробками ржавых гаражей, и, как оазис в пустыне, около метро светится гипермаркет «Рамстор», оскорбляющий размахом убогость ежедневной жизни. Когда-то этот кусок городской земли считался дикой окраиной, рабочим поселком, выселками. С тех памятных пор прошло не менее сорока лет, а от репутации городского «спальника» местечку вряд ли отделаться.
История городских окраин не слишком заботила двух молодых людей, уединившихся на шестом этаже дома двадцать шесть, корпус
Напуганный стремительными событиями и загнанный в угол, Сережа Рогожкин еще вечером использовал оба средства одновременно, в чем охотно и с должным рвением ему помогала бывшая сокурсница Ленка Миролюбская. Ближе к окончанию учебы у них была любовь, но по вине обстоятельств и лично Рогожкина молодые люди расстались, а Ленкины чувства перешли в режим «Стей Бай». Они словно угли – то затухали, обнаруживая едва заметное свечение, то вспыхивали ярко с новой силой, будто от внезапного порыва ветра или малейшего дуновения. В «периоды ожидания» Ленка с кем-то там дружила, встречалась, целовалась и, может быть даже, любила… Но при появлении Рогожкина, что случалось не слишком часто, не могла отказать ему в любви и ласке. Женское сердце ведь не камень, и дремлющие в нем чувства способны растопить любую горную породу, как пламя – рождественскую свечу.
На какое-то время сеанс одновременной терапии сбил волнение и страхи повара до приемлемой отметки, а веселая ночь залакировала и закрепила достигнутый результат. Однако все это было ненадолго, и утреннее пробуждение принесло неприятное отрезвление.
Сквозь сон Рогожкину показалось, что внутри квартиры раздается странный звук. Очень похожий на привычный шум ресторанных задворков.
Открыв глаза, он понял, что шум – вовсе не сон. Доносившиеся до спальни звуки с каждой минутой становились более отчетливыми и ясными. Рогожкин откинул одеяло и спрыгнул с кровати. Только сейчас он заметил, что стоит совершенно голый, а его трусы валяются на полу вперемешку с деталями женского белья. Славно вчера повеселились.
Парень подбежал к окну.
В просвете молодой листвы он увидел площадку перед подъездом…
Но ничего странного там не было. Несмотря на головную боль, Рогожкин, догадался, что звук идет с кухни и, замедлив шаг до неслышно-крадущегося, отправился туда…
Рука с хорошо отточенным ножом с удобной деревянной рукояткой взлетела к потолку и замерла в тесном пространстве крохотной кухни. Рогожкин шлепал по коридору. Его шаги были слышны далеко впереди. Он повернул на кухню…
Помедлив недолго, отточенная стальная пластина сорвалась и… полетела вниз. Режущая кромка полоснула кожу и, двигаясь под усилием руки, легко вонзилась во влажную мякоть. Темно-красные капли брызнули на стену.
Ленка негромко вскрикнула.
– Вау! Ты проснулся! – заулыбалась девушка, заметив застывшего на пороге совершенно голого Рогожкина. – Ну и видок у тебя! Гранат будешь? С утра оттягивает! Я им уже всю стену уделала! И себя тоже!
– Не волнуйся, я тебя оближу! – сказал Сережа. – Потом.
Сознание двинулось тяжелым товарным составом. Ту-ту-ту, ту-ту-ту-ту… Оно прояснялось медленно, со скрипом и шумом, возвращая обладателю, как особый дар, память о вчерашнем.
А что случилось, почему он должен прятаться у подруги, забросив работу и привычный уклад жизни, доселе никак с Миролюбской не связанный? Она, конечно, девочка классная, безотказная, по старой памяти, и с фантазией – точно! Но все же в планы Рогожкина на жизнь девчонка не входила.
Теперь вот вошла. Как каравелла по волнам. Без спроса и разрешения.
Самый главный и основной вывод, сделанный Рогожкиным первым делом, заключался в следующем: он в безопасности.
Мысль неплохая. Своевременная. Облегчающая душевные страдания. Здесь его не найдут. Никто и никогда. Можно отсидеться, а за это время придумать выход.
Это вселяло надежду на легкое и непринужденное решение внезапно возникших проблем. Значит, внимание можно переключить на что-нибудь другое.
Ленка стояла у стола в черных полупрозрачных трусиках, в легкой маечке на голое тело и без бюстгальтера, который, разумеется, остался на полу спальни. Ленка вообще не любила его носить и не признавала как класс. Просто презирала! Но черный цвет любила, а законы приличия все же заставляли ее надевать мешающую деталь, когда это требовалось.
Темная ткань контрастно выделяла бледные голые ноги, словно по недоразумению природы лишенные защитной окраски.
Рогожкин оглотнул высохшую слюну. Язык шершавил небо. Сушняк.
Парень схватил со стола недопитую бутылку вина, наполнил стакан и, не отрываясь, осушил до дна. Терпкое тепло отогрело замерзшие мозги и пошло по телу мягкими бархатными шажочками.
Тиски отпустили голову.
Полегчало.
Ленка залезла в шкаф, нагнулась, выставив напоказ тугую, упругую округлость маленькой попки, обтянутой кружевным чепчиком трусиков, и стройные, налитые силой бедра. Рогожкин почувствовал, что тревога точно отступает. То ли вино подействовало расслабляюще, то ли Ленкины плавные гитарные обводы. Не раздумывая, парень сгреб девчонку в объятия, прижал к себе плотно и тут же почувствовал ответную реакцию молодого организма…
– Ой, что это в меня уперлось! – игриво и предельно откровенно хихикнула девушка, в ответ на что Сережа еще сильнее притиснул подругину попку к пружинистому вздутию на брюках и запустил свободные руки под мягкую ткань ее футболки.
– Это фонарик! – усмехнулся парень, продолжая нехитрые манипуляции.
– Да-а?! – протянула девчонка, ловко развернувшись и уже расстегивая «молнию» рогожкинских брюк. – А зачем он тебе?!
– Светить! – нашелся парень.
Тонкие женские пальчики скрылись в образовавшейся прорехе, отыскивая тот самый осветительный прибор.
– Ну-ка!… Ну-ка!… Где там наш фонарик!… Посмотрим… О-о! – искренне обрадовалась девушка, будто золотую рыбку надыбала. – Какой большой! Упругий!
Понятное дело, что спустя десять минут томное Ленкино лицо с мягкими, полными, чувственными губами и маленьким носиком очутилось под головой Рогожкина. Он целовал ее в губы, быстрыми птичьими движениями пробираясь языком в рот, а девчонка с жадностью хватала его поцелуи вместе с языком, словно речная рыба вкусную наживку. Сочный Ленкин бюстик с приятно шершавыми, затвердевшими сосками вновь щекотал грудь Рогожкина, волнуя кровь и пронизывая паутину нервных волокон сладким электричеством любовного забвения. Молодым людям казалось, что окружающий мир сузился до размеров маленькой уютной спальни и создан только лишь для них. Ничему другому в мире места не было…
Но как далеки они были от суровой реальности: мир оказался куда более враждебным, агрессивным и жестоким, чем Рогожкин с Миролюбской могли себе вообразить.
С доказательствами этого им пришлось столкнуться очень скоро.
Оперативники полковника Каледина прорабатывали известные адреса, но Рогожкин не находился. Майор Игнатов работал по родственникам беглого повара, капитан Кузин окучивал сослуживцев и друзей, а старлей Круглов с большим трудом разыскал бывшую подругу Рогожкина – Женечку Веселову. Поговорив с девушкой, старлей понял, что о местонахождении бывшего бойфренда она не знала ровным счетом ничего, но что совершенно очевидно, так это то, что фамилия Женечки полностью соответствовала ее легкому, как теплый ветерок, веселому характеру.