Враг неведом
Шрифт:
За дверьми царила серая полумгла. Неба не видно; в бесконечность возносятся блестящие чёрные стены. Над головой – жуткая паутина: какие-то трубы, кабели, тросы разной толщины, разных цветов; ныряют под землю, прячутся в стенах, поднимаются куда-то вверх; под ногами – пружинящий серый покров. Шагах в десяти – здоровенное пятно гари, в середине – бесформенные обломки. На всякий случай Твердислав обошёл их стороной.
Далеко вверху тускло мерцало багровым – там всё ещё полыхал пожар.
Теперь предстояло выбраться отсюда. Счастье ещё, что он вышел по нужную сторону от преграждавшей улицу
Сориентировавшись, юноша спрыгнул вниз. Дело представлялось простым и лёгким – знай себе следуй за путеводной нитью трассы, не собьёшься. Так он и поступил.
Мрачный, злой город. Как в таких люди-то живут? Тут по земле и ходить-то нельзя. Через каждые два шага – или груда обломков, или что-то сгоревшее. Попадались и совсем свежие, ещё пахнущие дымом. Обрубленные, перебитые в ряде мест кабели и трубы судорожно дёргались точно живые; одни искрили, из других вырывался плотный пар. Твердислав крался вдоль поблескивающих стен – почему, интересно, тут все дома одинаковы? Могли бы ведь, наверное, выстроить и что-нибудь покрасивее унылых чёрных игл.
Это хуже, чем битком набитый ведуньим зверьём лес, подумал юноша. В лесу я всё понимал – а здесь я не понимаю ничего. Не знаю, откуда ждать опасности, где можно укрыться… Он с отвращением пнул ногой уродливую железную загогулину, откатившуюся от груды совсем свежих, неостывших и ещё дымящихся обломков. Железяка внезапно заскрежетала, в ней что-то щёлкнуло, она резко распрямилась точно живая. От неожиданности парень аж подскочил на месте. – Тьфу, пропасть!
И тотчас устыдился. Достойно ли такое вождя Твердислава?
Кое-как, с трудом следуя за вьющейся высоко вверху светлой ленточкой трассы, он уходил всё дальше от передовой. И мог лишь поражаться абсолютной глухой тишине, что царила здесь. Жизнь и шум остались наверху. Судя по всему, сюда уже давно никто не заглядывал…
Было время поразмыслить.
Конечно, трюк со старичком-оборотнем – штука впечатляющая. Огонь из глаз – такое никому из Ворожей не под силу. Интересно, этот бедняга был заколдован с самого начала или его зацепили уже во время боя? И как Умники с такой лёгкостью дотянулись до него, Твердислава? Как можно справиться с таким противником?.. Да ещё и без боевых заклинаний?..
Он уже совсем было собрался обогнуть очередную кучу ржавого лома (никак не привыкнуть, что здесь драгоценного железа в изобилии, валяется и гибнет, никому не нужное) и свернуть за угол дома, вслед за трассой, – как волосы у него внезапно встали дыбом. С необычайной остротой он ощутил впереди врага. И не просто врага – а Врага с большой буквы, как говаривал Учитель.
В серой мгле, между низкой сетью кабелей и заваленной непонятными обломками землёй (точнее, тем, что эту землю покрывало) скапливалась, стягивалась в тугой комок кипучая нечеловеческая ненависть, и неведомо было, чем и как отражать такой удар. Меж чёрных стен курился тяжёлый туман; пар поднимался из открытых люков, точно из алчно распахнутых, ждущих ртов. Угроза таилась там, впереди, злорадно поджидая жертву – а жертва не могла даже свернуть. Потому что серебристая лента в вышине, как
Твердислав остановился. Теперь он не сомневался – представился случаи воочию наблюдать этих самых Умников. И, надо сказать, первые ощущения не радовали. Ничего хорошего ждать не приходилось – хотя разве не об этом же самом предупреждал его Великий
Дух?
Единственное оружие – меч – Твердислав держал в руке; но что может такое оружие против хорошего арбалета? Стоит ему появиться на открытом месте – его играючи снимет даже самый неважный стрелок, если только догадается бить не с рук, а с опоры. Можно, конечно, понадеяться на туман – что он помешает засевшему впереди так же, как мешает сейчас Твердиславу, но на подобное вождь отучился уповать уже давно, едва только принял командование кланом в первом же серьёзном столкновении с Ведунами.
Стояли. Ждали. Парень не сомневался, что тот, в тумане, тоже его учуял. И знает, что Твердислав догадывается о его присутствии. Однако же тварь может не торопиться – ей спешить некуда…
Когда на пути непреодолимое препятствие, учил наставник, разумнее поискать обходной путь, а не штурмовать преграду в лоб, умываясь собственной кровью.
Ничего не скажешь, правильно говорено. Парень с тоской взглянул вверх. Нет, потеряешь трассу – потом нипочём не отыщешь. Надо идти вперёд. Разве заповедал Всеотец трусливо бегать от боя?.
* * *
– Итак, вы его потеряли.
– Да, ваше высокопревосходительство. Но атака была настолько неожиданной и мошной… Без артподготовки, со всех сторон – из-под земли, с воздуха, штурмовые группы по фронту… Моя рота сожгла двенадцать танков. Самоходок – тридцать девять…
– Оставьте, Конрад. Ни их, ни наши потери меня сейчас не волнуют, – верховный координатор на миг с усилием прижал ладони к глазам. – Меня интересует только одно – где мальчишка?
Высокий и костлявый человек в форме, что не слишком удачно пытался изобразить стойку «смирно» перед гневными очами начальства, совсем не по-уставному пожал плечами.
– Не могу знать. Координатор Глебский погиб в самом начале штурма. Связь с мальчиком была утеряна. К тому же фронтальный прорыв начался именно на их уровне…
– В чьих руках сейчас здание?.. Судя по тому, что вы ни слова не сказали об успехе контратаки, там у нас теперь угнездились Умники.
– Да… Контратаки не было, господин Исайя. Тяжёлые потери, перерасход боепри…
– Не оправдывайтесь. Завтра подтянем резервы и восстановим фронт. Не это меня заботит… – Исайя вновь закрыл лицо руками. Голос сделался невнятным. – Не мог ли Твердислав… попасть в руки Умников?
– Едва ли, – покачал лысой головой Конрад. – Наши сенсоры в здании работали достаточно долго. Потом их, конечно, заглушили, но я могу с уверенностью сказать – Твердислава среди пленных не было. Среди подобранных нами мёртвых – тоже.
– Поисковые партии?.. – Исайя вопросительно взглянул на Конрада. Взгляд верховного координатора
Проекта «Вера» не сулил забывшему об этом ничего хорошего.
– А… э… – замялся Конрад. – Не высылали. Не до того было.
Исайя раздумчиво пожевал губами, и виски Конрада заискрились от пота.