Враг стрелка Шарпа
Шрифт:
Сержант был парень рослый, крепкий, как дуб. На загорелом лице жёсткой щёткой торчали густые чёрные усища. Глаза горели ненавистью. Его товарищ в офицерской форме был и тоньше, и изящнее, а взгляд, обращённый на Шарпа, выражал презрение и брезгливость.
– Сержант, заберите их пушки.
Офицер без сопротивления расстался с карабином, а вот сержант заартачился. Ирландец дёрнул мушкет к себе, но француз не отпустил оружие, и лишь когда Шарп красноречиво качнул стволом винтовки, неохотно уступил.
– Кто вы такие?
Офицер ответил на приличном английском:
– Я не представляюсь дезертирам.
Шарп поразмыслил. Пять лошадей, два всадника. Такая же седельная сумка. Стрелок шагнул вперёд и пнул вьюк ногой. Внутри звякнули монеты. Офицер-француз насмешливо бросил:
– Не стоит беспокоиться. Всё до сантима.
Шарп сделал три шага назад и повесил винтовку на плечо. Харпер удивлённо крякнул.
– Меня зовут Ричард Шарп. Я – майор 95-го полка армии Его Британского Величества. Сержант Харпер!
– Сэр?
– Опустите ружьё.
– Но, сэр…
– Выполняйте, сержант.
Французский офицер недоверчиво проследил, как ирландец убирает семистволку, и перевёл взгляд обратно на Шарпа:
– Так вы – не дезертир?
– Слово офицера.
Француз щелкнул каблуками:
– Мишель Дюбретон. Имею честь командовать 54-м батальоном императорской линейной пехоты.
Командир батальона, два витых эполета… Полковник, не меньше. Отдавая салют, Шарп чувствовал себя странно:
– Мои извинения, сэр.
– Ну, что вы, майор, извиняться должен я. – Дюбретон улыбнулся Харперу, – Вы не представили товарища.
– Сержант Харпер.
Ирландец панибратски подмигнул Дюбретону. Офицер взглянул на своего сержанта и сказал Шарпу:
– Как близнецы, не находите? Хотя мой больше, смуглее…
Унтер-офицеры стояли достаточно близко друг к другу, и Шарп недоумённо поморщился: да, француз смуглей, но «больше»? Разве что ростом малость выше. Гримаса стрелка не укрылась от полковника. Дюбретон рассмеялся:
– О, простите мне невольный каламбур. Больше? – фамилия моего сержанта.
Больше? кивнул Шарпу.
– Отдай им оружие, Патрик.
– Благодарю вас, майор. Значит ли ваш жест, что между нами заключено перемирие?
– Что-то в этом роде, сэр.
– Мудро.
Дюбретон любовно огладил возвращённый ему карабин. Может, на плечах француза и красовались эполеты полковника, но сноровка в обращении с оружием чувствовалась солдатская. Он обратился к Харперу:
– Вы говорите по-французски, сержант?
– Я, сэр? Нет. Гэльский, английский, испанский…
Казалось, Харпер не находит ничего странного в разговоре с вражеским офицером посреди монастыря.
– Прекрасно. Больше? может объясниться по-испански. Могу я попросить вас двоих постоять на страже, пока мы обсудим кое-что с майором?
– Не вопрос, сэр.
Дюбретон схватился за сумку с деньгами и подтащил её к той, что принесли Шарп с Харпером:
– Этот вьюк ваш?
– Наш, сэр.
– Золото?
– Пять сотен полновесных гиней.
– Ого! Выкуп?
– Да, за девушку, сэр.
– Пятьсот за одну? Кому-то она дорога. У нас три.
Полковник замолчал, достал сигары с обрезанными кончиками, предложил Шарпу. Тот вежливо отказался. Повозившись с трутницей (Трутница – металлическая коробка с куском трута, стали и кремнем для высекания огня. Прим. пер.), Дюбретон задымил и продолжил:
– У нас три. Включая мою жену.
– Мне жаль, сэр.
– И мне. – голос полковника, ровный, безучастный даже, не вязался с неожиданно жёстким выражением лица, – Ничего, Дирон поплатится.
– Дирон?
– Сержант Дирон, величающий себя ныне маршалом Потофе. Хороший кашевар, но человечишка дрянной.
Полковник покусал губу и осведомился:
– Как, по-вашему, сдержит он слово?
– Сомневаюсь.
– Вот и я тоже. Но приходится рисковать.
Повисло молчание. Тихо было в монастыре. Тихо было за его пределами. Шарп извлёк часы. Двадцать пять минут двенадцатого.
– Вам назначалось точное время, сэр?
– Назначалось. – Дюбретон выпустил клуб дыма, – Одиннадцать двадцать пять.
– А нам – четвертью часа раньше.
– Для повара у Дирона мрачновато чувство юмора. Вероятно, он надеялся, что мы перестреляем друг друга. И едва не оказался прав.
Шарп был с ним согласен. Чудом не передрались.
– Могу я поинтересоваться, как ваша жена попала к Потофе?
– Отребье устроило засаду на обоз, следовавший из Леона в Саламанку. Никто не ждал вероломства от парней в нашей форме, и бандитам достался солидный куш военных припасов, а также три офицерских жены, ехавшие провести Рождество с мужьями.
Дюбретон прошёл к запертой двери на западной стороне, подёргал её и вернулся к Шарпу:
– Мне знакома ваша фамилия. Талавера? Бадахос? Тот самый Шарп?
– Наверное, да.
Дюбретон по-новому оценил винтовку Шарпа, кавалерийский палаш на перевязи, шрам и заключил без всякой, впрочем, враждебности:
– Я оказал бы моему императору изрядную услугу, убив вас, майор Шарп.
– Думаю, я тоже сослужил бы хорошую службу британской короне, отправив на тот свет вас, сэр.
– О, я уверен в этом! – засмеялся полковник с гордым бесстыдством человека, знающего себе цену.