Враг за спиной
Шрифт:
У Юли, что называется, упало сердце. Она поняла, что разработанная её новыми друзьями схема даёт сбой, и, хотя не знала украинского законодательства, понимала, что, по юридической логике, Левчук вполне может быть прав. К тому же, никто не хочет брать на себя ненужную ни для выгоды, ни для показателя работу. В этом отношении полиция тоже везде одинакова. А что указания… Никто не будет ругать, если выяснится, что по закону их выполнить было невозможно. И к тому же, про неё завтра все забудут… Кому она здесь нужна?
Зато адвокат Юрий, — его фамилия была Терновой, — сохранял спокойствие. У него явно
— Да, в основном подследственность российская, — Согласился он. — Но за одним исключением. Покушение на убийство — закончено на территории Украины. И как раз в Киевской области. Юлия чуть не погибла именно там. Сбросили её с высоты с намерением убийства тоже там. Если по похищению, незаконному лишению свободы и всему прочему мы в Украине, действительно, сделать ничего не можем, то покушение на убийство должно быть расследовано.
Левчук задумался на минуту, потом кивнул.
— Хорошо, так и сделаем. Хотя, честно… Если бы не те указания свыше — мне бы за такой ЕРДР голову сняли. А так…
— А так — благодарность объявят, что нашли выход, как исполнить указания! — Улыбнулся Юрий. Юля улыбаться не могла. — Если красиво распишете, как это было трудно придумать. А мы им не будем ничего рассказывать.
— Замётано! — Следователь рассмеялся. Потом пошёл куда-то, вернулся и выполнял какие-то манипуляции. Юрий объяснил, что для начала уголовного производства нужно внести сведения в единый электронный реестр, и только после этого расследование считается начатым.
— Продвинутая технология! — Заметила немного успокоившаяся Юля.
— Можно сказать и так. Но все решения всё равно принимают люди. И иногда этого приходится добиваться… Впрочем, не суши себе мозги. По твоему делу всё будет в порядке.
— Я надеюсь!
Следователь закончил свои манипуляции. И сказал:
— Ну, теперь допросимся? В смысле — оформим протокол допроса. Пишем то же самое, что в заявлении?
— Да, — Сказала Юля.
— Конечно! — Сказал адвокат.
И следователь застучал по клавишам, перенося текст из одного документа в другой. Через четверть часа протокол был готов, распечатан и подписан.
— Теперь мне нужно будет убедить моё начальство, что всему этому можно верить. — Левчук пожал плечами. — Указания-то они мне спустили…
— У нас есть свидетель. Ждёт в коридоре. Да вы сами знаете… И есть раны на руках, по которым любой судмедэксперт скажет…
— Да только вы же знаете, какая ситуация сейчас с экспертизами. Пока пройдём суд… — И объяснил Юле: — Наши депутаты приняли закон, по которому любая экспертиза назначается только следственным судьёй. То есть, чтобы назначить экспертизу, я должен обратиться с ходатайством. Но прямо сегодня мы ничего не сделаем. А пока пройдём это всё… Нечего будет исследовать.
— Да, так и есть, — Подтвердил Юрий. — Это нам депутаты свинью подложили. Но это не значит, что нельзя найти выход! — И обернулся к следователю. — Судебный медик-то у вас есть на месте?
— Найдём, если надо. Пока будем искать, я и свидетеля допрошу. Но что нам это даст?
— Проводим освидетельствование лица с участием судебного медика. Это мы можем сделать
И следователь снова покладисто кивнул:
— Хорошо, сделаем. А пока ждёте в коридоре, а я допрашиваю вашего друга…
Юля с Юрием вышли из кабинета, а Руслан исчез внутри. Адвокат ободряюще улыбнулся и тихо (хотя в голосе чувствовалось раздражение) сказал:
— Нормальная работа. Хотя они должны знать УПК лучше нас, но, даже когда они готовы сотрудничать, приходится учить их работать…
Глава 4
Глава 4.
— Ну, это уже что-то! — Сказал Юрий через несколько часов. Юля считала, что это гораздо больше, чем «что-то». В её кармане теперь лежала справка лица, обратившегося за дополнительной защитой. Теперь, по крайней мере, её не задержат, не посадят в камеру, не привлекут за незаконное пересечение границы, и не отправят принудительно обратно. И даже не отправят в центр содержания для мигрантов, как угрожал недовольный спущенными указаниями чиновник миграционной службы, отступившийся только после того, как Руслан поручился, что она будет обеспечена жильём. И если полицейский на улице попросит предъявить документы, будет, что ему показать. Документ о том, что по её заявлению открыто уголовное производство в полиции, оказался убедительным для миграционной службы, которая находилась где-то неподалёку. Когда они пришли туда, их уже ждали, как и в полиции.
— А кто такой этот Палыч, которому ты звонил? — Спросила она Руслана.
— Генерал полиции. Друг семьи, — Коротко ответил тот. Юля предпочла не выяснять подробностей. Юрий, правда, добавил:
— Вопрос решим в максимально сжатые сроки. Думаю, первое собеседование — во вторник или среду, и решение об оформлении документов. И статус за месяц, если мы всё правильно сделаем. Но мы не ошибёмся. У меня такое дело далеко не первое, вот только поддержки на таком уровне раньше не было. Это тип был так недоволен потому, что его попросили всё сделать срочно и сегодня.
— А что в этом такого?
— Ничего, кроме того, что сегодня суббота, — Рассмеялся Юрий. — Полиция-то привыкла. Они всегда на дежурстве. А вот всякие чиновники работать в выходные очень не любят, хотя в экстренных случаях обязаны.
— Ладно, хватит о делах! — Сказал Руслан. — На сегодня мы уже сделали, что могли. Результат есть. Теперь можно отдохнуть или хотя бы пообедать. Благо, тут есть где.
— А где мы вообще находимся? — Спросила Юля.
— Ты раньше не бывала в Киеве? — Она покачала головой. — Но хотя бы про Софийский собор слышала?
— Конечно.
— Ну, так вот он. — Руслан указал рукой. — Перед ним — памятник Богдану Хмельницкому. Вон там, напротив, другой собор, Михайловский, но, в отличие от Софии, это новодел: он был взорван в тридцатых годах, и уже после распада Союза выстроен заново по сохранившимся документам и фотографиям. Но это, как ты понимаешь, совсем не то… Хотя собор функционирует. Мы в центре Киева, в самом сердце. На улице Владимирской. Вон в ту сторону — Золотые ворота. А вон там, внизу, — Майдан и Крещатик.