Враг
Шрифт:
— Ах ты, зар-раза! — внятно прошипели вдруг откуда-то сверху.
Южанин вздрогнул от неожиданности и вскинул голову, нос к носу столкнувшись с растрепанным и ужасно злым мальчишкой, каким-то образом оказавшимся не под телегой, а прямо в ней, как раз за спиной испуганно озирающегося возницы. Каким образом он сумел извернуться и отпрыгнуть от тяжелых копыт — один Торк знает. А теперь многообещающе поглаживал рукояти метательных ножей и неотрывно следил за коварной скотиной, вздумавшей так не вовремя поиграть.
— Ты же знаешь: я предупреждаю только один раз!
Карраш съежился и опасливо попятился, не отрывая от взбешенного
— Ку-уда?! — Белик одним махом перелетел через высокий борт, поднырнул под брюхо одного из дорассцев и ринулся вдогонку, с подозрительной легкостью настигая поспешно улепетывающего жеребца. — А ну стой, мерзавец!
Но гаррканец несся прямиком к жестким кустам на обочине, высоко вскидывая задние ноги и тараща ошалелые глаза, в которых горела нешуточная тревога. Нет, почти паника! В один миг он преодолел немалое расстояние, отделяющее его от спасительной стены деревьев, с отчаянно громким треском проломился через густой кустарник и помчался к маячившему впереди озеру, словно надеясь найти там спасение от разгневанного хозяина.
Белик кровожадно улыбнулся и, чуть замедлившись перед непроницаемой зеленой стеной, бесплотным духом шагнул следом, скользнув между древесными стволами так легко и изящно, будто всю жизнь умел. Караванщики успели только изумленно моргнуть, как дорога вновь опустела, и лишь отчетливые следы в пыли свидетельствовали о том, что здесь совсем недавно прошли двое.
Через пару долгих минут откуда-то издалека раздался испуганный всхрап, больше похожий на медвежий рык, громкий треск, словно перетрусивший гаррканец ринулся напрямик через сосновый бор, но не рассчитал и влетел на полном ходу в особо крепкий ствол. Затем послышался смачный удар, треск вырываемых корней и скрежет ломающегося дерева. Пошатнулась и неожиданно начала заваливаться стройная осинка, будто по ней со всего маха ударили тараном. Следом донесся отчаянно долгий скрип, еще один удар, смягченный густой листвой, и только после этого все окончательно стихло.
— Что тут происходит? — хмуро поинтересовался герр Хатор, подъехав к озадаченно чешущим затылки охранникам. Эльфы молча оглядели шумное столпотворение и, поджав губы, отвернулись: это очень досадная задержка, которой можно было избежать, а ее виновник…
Один Дядько не остался возле раздраженного купца и виновато оправдывающегося возницы, а сразу направил жеребца в сторону леса — к широкой просеке, которую проложил Карраш.
— Белик?
— Чего? — недовольно отозвалась чаща через пару томительных секунд.
— Что произошло? У Карраша опять пробился стайный инстинкт?
— Стадный инстинкт! Гонор решил показать, паскудник! — сварливо поправил Белик и вынырнул из-под разлапистых елей на дорогу. За его спиной раздался виноватый писк. — И нечего подлизываться, чудовище! У меня из-за тебя теперь синяк на заднице будет!
— Чем ты его? — спокойно поинтересовался седовласый, по достоинству оценив выражение на морде опасливо выглядывающего из-за кустов Карраша: все еще напуганный, глаза огромные, виноватые, но вместе с тем — хитрющие.
Мальчишка, выбравшись на дорогу, подчеркнуто медленно стащил с руки устрашающего вида кастет.
— Как видишь, пригодился. Еще раз выкинешь подобное и отправишься домой, понял?! — негромко предупредил он, краем глаза следя за выбирающимся на дорогу гаррканцем. — Хватит с меня твоих выкрутасов. Один поход во дворец чего стоит! Дядько, можно я пока на телеге поеду?
— Да ради бога. Может, тогда я смогу наконец спокойно вздохнуть.
— Тогда я пошел отсыпаться.
Карраш округлил глаза и отчего-то заторопился. Нагнал Дядько и Белика, с готовностью подставил бархатный бок, а затем умильно заглянул в посуровевшее лицо молодого хозяина и просительно заскулил: ну, прости, пожа-а-алуйста…
— Ты наказан до утра, а вздумаешь снова показать характер — останешься один. Насовсем.
Гаррканец с несчастным видом проводил глазами посуровевшего мальчишку, легко взлетевшего на ближайшую телегу. А затем уныло поплелся следом, прижимая уши, преувеличенно громко вздыхая и всем видом выражая искреннее раскаяние.
Белик сдержал слово: до самого вечера добросовестно трясся на отчаянно громыхающей подводе, старательно не замечая полных надежды взглядов пристыженного скакуна, которого, как выяснилось, сиротливо пустующее седло угнетало гораздо сильнее, чем гневные окрики. Временами казалось, что Карраш сейчас заплачет, если хозяин не прекратит его позорить перед всем честным народом. Похоже, худшего наказания для него действительно не было, и оно заставляло его раскаиваться больше, чем шипастый кастет, которым недавно от души прошлись по черным бокам.
Весь день вороной упорно держался рядом с сорванцом. Тяжко вздыхал, когда тот сердито фыркал или демонстративно отворачивался. Бессовестно подлизывался, всячески пытался привлечь внимание и с надеждой подставлял спину всякий раз, когда пацану надоедало сидеть в неудобной позе. Но мальчишка был неумолим — предпочел несколько раз пробежаться бегом, чтобы размять затекшие ноги. После чего гаррканец понял, что пощады не будет, заметно скис и потом лишь старался держаться поблизости, чтобы, не дай бог, не пропустить момент, когда молодой хозяин все-таки сжалится.
Караванщики при виде этих странностей непонимающе терли затылки. Купеческие дочери поглядывали с любопытством. Дядько благоразумно не вмешивался. А пацан, устав от унылых песенок, которые без перерыва мурлыкал под нос угрюмый возница, принялся развлекать попутчиков шутками и коротенькими рассказами. Причем так удачно, что ехавшие впереди эльфы вскоре начали морщиться от громкого смеха, а потом и вовсе ускорили шаг, постаравшись оставить между собой и гогочущими людьми как можно большее расстояние.
Герр Хатор, напротив, весьма заинтересовался причиной, по которой львиная доля его доблестных охранников постепенно подтянулась к одной из телег и временами ржала как ненормальная. Оставив уважаемых «послов», он приостановил кобылу, терпеливо поджидая, пока шумная повозка не приблизится, и напряг слух.
— Или вот еще: встретились в лесу два эльфа — светлый и темный, — с воодушевлением рассказывал Белик. — Зашел у них спор о том, у кого уши длиннее. Начали сравнивать, даже палочкой померили, но к единому мнению все равно не пришли: каждому казалось, что второй мухлюет. А тут идет им навстречу гном, они к нему. «Ты, — говорят, — существо без предрассудков, вот и скажи, у кого из нас уши длиннее. Сто золотых, если не соврешь». Гном посмотрел снизу вверх, подумал, взял деньги, а потом ответил чистую правду: мол, нормальные мужики не ушами меряются…