Враги целуют жадно
Шрифт:
Затем, использовал одну из кабинок по прямому назначению, снова сполоснул руки, и наконец-то… убрался из туалета. Едва это произошло, Вадим медленно отстранился от Ани, возвращая ей желанную свободу.
Еще медленнее… заторможенно глазея на нее с высоты своего роста, убрал руку от ее рта. И не просто убрал. Напоследок, как-бы невзначай… мазнул кончиками пальцев по ее губам. Девушка вздрогнула, как от удара током. В душе у нее творился раздрай. В мыслях - полнейший хаус. Сердце тревожно ныло в груди. Переполненная обидой
– И что же случится, когда твои отец и дядя перестанут держать руку у тебя на пульсе? Что именно ты мне сделаешь? Что ты задумал? Чего мне ждать?
Збруев поморщился, предпочитая промолчать. Но дышал столь тяжело и рвано, что грудь его ходила ходуном, как огромный маятник. И крылья носа хищно раздувались. Развернувшись к Ане спиной, он собирался покинуть кабинку и оставить девушку в гордом одиночестве. Даже за дверную ручку взялся. Но замер в последний момент. Скрипнул зубами и устало сжал виски.
– На самом деле я не… - начал было, но осекся. – Мне… ай, сука-а-а-а!
Встрепенувшись, Вадим яростно толкнул дверцу кабинки и шагнул вперед.
Прочь из замкнутого пространства. Аня же задиристо бросила ему вдогонку:
– Скажи! Ты сделаешь это? Выполнишь очередной каприз своей кур…
Збруев не обернулся. Но рявкнул так, что задрожали стены:
– Я не обязан посвящать тебя в свои планы! И оправдываться перед тобой я тоже не обязан! Если захочу, весь мир к ногам Ксюхи брошу! Тебе-то что?
Глава 11
Аня задохнулась от возмущения. От обиды и злости на этого индюка.
Его надменный тон и грубость стали последней каплей в чаше ее терпения.
– Мне что? – выпалила она не менее яростно. – То есть, ваши дебильные мажорские игры никоим образом меня не касаются, да? Это не мне вы регулярно кости перемываете, обсуждая каждый мой шаг? Не меня ты планируешь из универа вышвырнуть в угоду своей возлюбленной? Не со мной собираешься воевать… по ее же просьбе? Действительно! Чего это я?!
Проигнорировал. Он ее просто проигнорировал. Напряженно передернул широченными плечами, шумно выдохнул и… решительно двинулся вперед.
«Вот ведь гадство!»
Аня редко теряла самообладание. Так редко, что могла по пальцам пересчитать моменты, когда ее чувства брали верх над разумом. Когда вспышки неконтролируемого гнева ослепляли и подчиняли. Но сейчас… в это самое мгновение… она даже не пыталась удержать в узде свои эмоции. Те хлестанули ее наотмашь, порождая в душе настоящую бурю. И протест.
Сверля спину удаляющегося врага презрительным взглядом, Аня крикнула:
– Ты заигрался, мальчишка! Капитально
Он остановился так резко, что казалось, вот-вот рухнет на пол. По инерции.
Медленно, словно сомневаясь в услышанном, Вадим развернулся к ней лицом. Хмурый и одновременно ошарашенный. Глаза его метали молнии.
Он излучал угрозу каждой клеткой своего тела. Едва сдерживался от чего-то… плохого, и всем своим видом демонстрировал это. Но Ане было плевать.
Удерживая на себе его взбешенный взгляд, она сделала решительный шаг ему навстречу. Скрестив руки на груди и задрав подбородок, чтобы казаться немного выше рядом с этим придурком-переростком, холодно выплюнула:
– И явно умом не блещешь, если думаешь, что я буду сидеть сложа руки! Что не стану защищать себя и сестру. Что прогнусь перед… кем-то вроде тебя и твоих дружков. Осторожнее, Вадим! Молочные зубки так легко крошатся…
Еще один шаг вперед, и вкрадчивый язвительный шепот:
– …от соприкосновения с гранитом!
Она могла собой гордиться – ее слова достигли цели. Збруев едва заметно вздрогнул. На его скулах заплясали желваки. Дыхание потяжелело.
Темно-карие глаза запылали гневом. И обещанием неминуемой расплаты.
А Аня… Аня внезапно поняла, что зря тут распиналась. Он не слушал ее.
Совсем не слушал. Думал о чем-то своем. О том, что не давало ему покоя.
О том, что ранило его и задевало за живое. Вскоре выяснилось, о чем именно.
– Ма… мальчишка?! – прогромыхал Вадим, немного заикаясь от шока.
Ладно. Теперь Аня действительно испугалась. И реакции его… не совсем адекватной, и голоса озверевшего. Но вида не подала. Даже улыбнулась.
Чем, судя по всему, разозлила парня окончательно. В считанные секунды оказавшись к ней нос к носу, Збруев свирепо стиснул ее плечи и процедил:
– Ты совсем охренела, говорить мне такое?!
– Руки убери! – возмутилась Аня, инстинктивно пытаясь вырваться.
– Я тебе что, пацан пятилетний? – напирал он, лишь усиливая хватку.
– Не ори на меня! – дрожа всем телом, она нервно увлажнила губы.
– Еще раз ляпнешь нечто подобное в мой адрес, сильно пожалеешь! – чужое дыхание касалось кожи. Жгло и будоражило. – Я не посмотрю, что ты слабая и никчемная. Спрошу с тебя… по всей строгости! Ты меня поняла?
– Сперва с себя спроси! – огрызнулась Аня.
– И с принцессы своей!
– Ты меня услышала? Нет?