Враги целуют жадно
Шрифт:
– Я достала из урны визитку от курьера, от которой ты так стремительно избавился, - ошарашила она его своим признанием, вынуждая заткнуться на полуслове. – И позвонила в их офис. Сказать, чье имя мне озвучили?
«Ну, все. Приплыли!»
Теперь уже окончательно. Отпираться было бессмысленно.
Ощущая себя пришибленным и опозоренным, Вадим шокированно крякнул:
– Ты что? В мусоре рылась?
Аня даже
– В мусоре, состоящим из бумаг и оберток? Естественно! Но не переживай – я уже вымыла ручки с мылом. Дважды! Тебе от этого легче? Анонимный отправитель, Збруев Вадим Львович? Будешь и дальше все отрицать?
От ее слов он дернулся, как от удара хлыстом. Запрокинув голову, загоготал в потолок. В подобной ситуации – паскудной и нелепой, он оказался впервые. И как выпутаться теперь из этого дерьма, даже не представлял.
Но его трясло… дико лихорадило от простой истины:
«Издевается! Эта дрянь еще и издевается! Смеётся, глядя мне в глаза!»
Рассвирепев в одночасье, и страстно желая поставить выскочку на место, Вадим пленил ладонями ее лицо. Угрожающе навис над ней и глухо рыкнул:
– Молодец, Стеклова! Узнала все, что хотела? А теперь… забудь!
– Я не…
– Ты с кем потягаться решила, а? – холодно отчеканил он, не повышая голоса. – Да, это был я! Да, цветы от меня! Но если об этом узнает хоть одна живая душа… хоть кто-то, кроме нас с тобой… я тебя уничтожу!
– Не смей мне угрожать! – яростно зашипела Аня, скидывая с себя его руки. – Я здесь не для того, чтобы оскорбления твои выслушивать!
– В таком случае, для чего ты здесь? – иронично фыркнул Вадим. – Зачем меня преследуешь? Аж в туалет за мной приперлась, бедненькая!
Аня замолчала. Усталый вдох сорвался с ее губ, вместе с признанием:
– Чтобы наедине поговорить. Не хотела тебя на публике позорить.
Збруев застыл, переваривая услышанное. Все не мог поверить собственным ушам. Стеклова тем временем продолжала:
– Я не знаю, зачем ты это сделал. Не знаю, что задумал. Но лучше откажись от своей затеи. Не лезь ко мне, и в ответ я сохраню нашу маленькую тайну. В противном случае… тебе не понравится, если я начну… защищаться!
Закончив, Аня впихнула в его ладонь ту саму открытку из букета и направилась к выходу. Но у самой двери остановилась. Обернулась.
– Совсем забыла, - она медленно осмотрела его с ног до головы. – Извинения твои - если это конечно извинения, а не спектакль, я все равно не принимаю. Букет отнесла в деканат и подарила секретарю ректора. Всего ХОРО-ШЕ-ГО!
«Вот ведь… зараза!»
Переполненный злостью, Вадим чуть не стер зубы в порошок, желая остановить ее. Но… неожиданно Стеклова остановилась сама. Едва приоткрыла дверь, но тут же захлопнула ее. Отпрянула в сторону.
Затем,
– Лучше ты первый иди!
– Еще по приказывай мне!
– Ладно. Как хочешь.
Хмыкнув, она принялась разглядывать свои ногти. Збруев же почувствовал неладное. Подозрительно прищурившись, потребовал объяснений:
– В чем дело?
– Там черти, - недовольно скривилась Аня, - Ксюшу твою сюда несут!
Тому, что произошло потом, объяснения Вадим не находил. Казалось бы, возьми и выйди навстречу своей девушке. Уведи ее отсюда. Избавь от подозрений и приступов ревности. Не дай увидеть себя в компании Ани.
Но… вместо этого, с трудом понимая, что творит, он настиг Стеклову. А мгновение спустя, запихнул брыкающуюся выскочку в первую попавшуюся кабину, впечатал в стену, зафиксировал своим телом… зажал рот ладонью и тихонько шепнул на ухо:
– Ни звука!
Глава 10
Все произошло слишком быстро. Слишком стремительно, чтобы понять.
Чтобы осознать и хотя бы попытаться… воспротивиться. Или закричать.
Всего мгновение назад Аня морально настраивалась на стычку с Полозовой, ведь та должна была вот-вот появиться в дверях, а теперь… шокированная и обескураженная… плененная и обездвиженная… она оказалась намертво пришпилена к стене в одной из кабинок туалета. Вадим удерживал ее в ловушке, вдавливая в холодный жесткий бетон всем своим немалым весом. Надежно фиксировал собственным телом, на корню пресекая любую ее попытку шелохнуться. Дезориентированная и до чертиков взволнованная, она могла лишь беспомощно мычать в его ладонь, плотно прижатую к ее рту, к губам, и испепелять ублюдка разъяренным взором. А в ответ… безвозвратно тонуть в его темных глазах. В расширенных зрачках.
Забыв обо всем, растворяться во взгляде своего врага - диком, посоловевшим, немигающем. Он действовал на Аню странно. Лишал воли и порождал предательскую дрожь в каждой клетке ее напряженного наэлектризованного тела. Заставлял сердце беспокойно замирать в груди, а потом срываться в галоп, сотрясая мощными толчками грудную клетку. Это пугало и злило одновременно. Вынуждало негодовать и кипеть от гнева, восклицая:
«Чертов мажор! Как он смеет прикасаться ко мне? Чтоб он провалился!»
Вадим, к слову, тоже спокойствием не отличался. Он хмурился, удерживая Аню в своем плену. Надрывно пыхтел, опаляя девушку горячим дыханием.
Прижимался к ней все плотнее и плотнее. Толи неосознанно, толи намеренно. Но факт оставался фактом – даже сквозь слои одежды Аня ощущала все рельефы его торса. Каждую впадинку. Каждую мышцу.
А еще жар, исходящий от его тела. Жар, перетекающий и ей под кожу.
Как раскаленная ртуть. Как губительный яд. Как смертоносная отрава.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
