Врата чудовищ
Шрифт:
Церковь лгала им? Малефики, проклятое семя — всё равно, что святые? Как это возможно? Кто они такие? И почему, в конце концов, артефакты Церковников называются Костями Мира?
Джо порадовался, что Нанна избавила его от костяных украшений. Одно дело — носить в своем теле мощи святых, совсем другое — останки убиенного колдуна или ведьмы.
— Надеюсь, у тебя есть еще бутылка, — наконец прохрипел он. Погруженный в воспоминания, Гвидо ответил невпопад:
— Ковыряясь в трупах безумных малефиков, я тогда думал, что покупаю себе этим жизнь. Стоило мне сделать своё дело, и мне бы свернули голову, как отъевшейся курочке. Да, конечно…Ваша матушка-Церковь не любит тех, кто задает вопросы. Взять хотя бы Тейваса
— Кого?
— Вот именно…
Бутылка нашлась. Даже несколько! Целый сундучок с крепким, как удар конским копытом, алкоголя. Славно. Они промочили горло и Гвидо продолжил:
— Церковь считала, что в телах малефиков есть некий дополнительный орган, ответственный за обладание способностями. Я провел вскрытие десятков носителей малефеция от мала до велика. Я искромсал плоть вдоль и поперек, изучил все, от серого вещества до сосудов ног, и не обнаружил никаких отличий от человеческого организма. Тито это не понравилось. Он давал мне всё больше и больше материала, он совершенно обезумел. В какой-то момент я перешагивал через тела малефиков в лаборатории, так много их было. Потом этот ублюдок, он… Он подсунул мне живого мальчишку. Опоенного.
Гвидо тягуче сглотнул и спрятал взгляд в движении своих беспокойных рук. Стали заметны мурашки на оголенных предплечьях медика. Он прикрыл руки широкими складками синей шорской парчи.
— Он не кричал, когда я его резал. Даже кровь почти не бежала, немного, и… Но… Ну. Он умер на моем столе, но я кое-что нащупал. Его кровь в определенном освещении выглядела иначе. Это была свежая кровь, не застоявшийся гумор, который еле-еле течет из высушенных вен трупов. Я так обрадовался своему открытию, брат! И до сих пор не знаю, как к этому относиться — к радости, не к открытию. Я изучил это. Мне удалось то, что не получалось ни у кого ранее. Ихор… Малефеций… Я смог выудить его из спинного мозга едва живого мальчишки. Чистый, как слеза. Мне пришлось бежать с этими исследованиями в Шор, потому что Тито сумасшедший, и я знал, чем это грозит. И он заразил меня своим безумием, своим… отсутствием гуманизма ради достижения цели. Я не горжусь этим. Но я решил изучить возможность обмена витальными жидкостями малефиков с людьми.
Гвидо оперся о стол локтями и свесил голову, переведя дух. Следующие слова он прошелестел едва слышно — но в комнате было так тихо, что не разобрать это пьяное бормотание было невозможно.
— И не только людьми
До Джо дошло не сразу.
— А с кем же? Стой! С этими… с химерами?!
Когда Гвидо поднял глаза, в его расширенных зрачках плясало пламя иных миров.
— Джо… Результаты оказались… потрясающими. Те, кого вознесенцы зовут малефиками, совместимы жидкостями с химерами, да. Несут тот же ген… А значит, способны общаться с ними!.. На уровне… Не знаю, тканей? Кожи? Как звери общаются без слов! Но для этого их сила духа должна быть больше, чем у твари. Чонса такая. В подземельях мой подопытный, Данте, таков. И еще один… Черт, думаю, каждый, кто родился под алым солнцем нового мира после Сошествия — тоже! Если правильно все рассчитать… Правильно сделать! Да! Если это сделает правильный человек, обладающий способностями к контролю других, мы сможем прекратить бойню. Отправим этих тварей туда, откуда они вылезли.
Гвидо сжал руки на бутылке пойла. От его решительности звенел воздух.
— Мы спасемся.
Каково спать, узнав всё это? Невозможно. Ужасно болела нога. От крепкого алкоголя комната кружилась. Кровать была отвратительно мягкой, спальня — просторной, а поданная еда — вкусной. Её принесла та миниатюрная девушка с каштановой чёлкой, сейчас, вне мрачной атмосферы лаборатории, напомнившая Джо пони.
— Спасибо, Руби, — поблагодарил её Колючка, уставший после затянувшегося на пол-ночи разговора. Но она не спешила
Он был пьян. Ныла нога. Ныл низ живота. Голова кружилась. Воздуха в каменных стенах было мало.
Джо совсем отвык спать один. Чонса всегда была рядом. Его сердце билось громко и во всем теле, когда она тайком входила в комнату и присаживалась у кровати. Малефика засыпала быстро, а он тайком подглядывал за ней, изнывая от желания поцеловать приоткрытые в ровном дыхании губы. Всё думал, когда она осмелеет достаточно, чтобы лечь с ним? От этой мысли кровь обращалась в чистое пламя, а в паху тяжелело.
Джо перевернулся на спину, закрыл влажный лоб кистью. Постарался дышать ровнее. Ему следовало поскорее вырвать из сердца мысли об этом, особенно теперь, когда так много на кону, когда разница их происхождений и предназначений столь очевидна, что режет глаз.
Чонса. Брок. Гвидо. Кости. Мальчик с залитыми воском ресницами. Руби с прозрачными голубыми глазами и пушистой чёлкой. Запах монеток, с которыми кипятят воду. Самсон. Малефеций и ихор. Пришел Отис всех мирить, Мэлруд Отиса стал бить!.. Вкус переспелого винограда во рту. Небт. Небт… Мама. Какие песни пела ему она? Уж явно не имена бранящихся святых.
Мама. Что он помнит? Ничего. Но вот Джо закрывает глаза, долго выдыхает и погружается в сон. И видит: спиной к нему у окна стоит прекрасная девушка, её угольно-чёрные волосы убраны в сложную прическу, а между смуглых лопаток блестит длинная нить жемчуга. Кроме этого украшения и простыни на ней одежды нет, это смущает Колючку, он опускает взгляд, и получается, что будто почтительно ей кланяется. Когда она оборачивается к Джо, тот видит, что она в положении. Беременная, должно быть, улыбается ему — ах, если бы он только мог вспомнить её лицо! Она ласково обнимает свой живот руками. Говорит что-то. Протягивает ему ладонь. Тёплая летняя ночь за окном, ветер поднимает полупрозрачные шторы, гнет узкие язычки свеч. Тени становятся длиннее, злее, строже линиями. Одна из них встает лоскутом тьмы в оконном проеме. Джо не успевает испугаться, а девушка — перестать улыбаться. Убийца обхватывает её под грудью и утаскивает в окно. Джо слышит удаляющийся крик, потом короткий и ужасный звук, словно под ногой лопнула гроздь винограда. «Шмяк!»
Джолант ничего не успевает сделать, пытается бежать, но конечности вязнут в плотности воздуха. Он густой, словно вода в утробе.
— К черту, — Джо подхватился с постели. Комната заплясала, и он не сразу пристегнул к культе протез. Выбежал, как ошпаренный и отправился бродить по особняку в поисках спокойного сна. Он не сразу понял, что захватил с собой остатки ужина. Зачем?
Ноги сами привели его в подвалы, и на этот раз латы не оживали, только блестели глазами из-под опущенных забрал. Своим шатким шагом он спугнул парочку слуг в робах, похожих на монашеские, они дали ему пройти, прижавшись к стене.
«Белый грот» в темницах был населен странными жителями. В одной комнате Джо обнаружил худого парня, босая нога которого виднелась из-под плаща, в другой сидела кормилица с Хашем, прижимала ребенка к полной груди и напевала что-то на шорском. Еще одна комната пустовала, дверь в неё была открыта, в следующей было будто бы пусто, но стоило Джо вглядеться в темноту, как та начала всматриваться в ответ золотыми монетами радужек. Тьма негромко зарычала на него. А ну как Гвидо держал здесь пойманных химер? Медик про это ничего не говорил, но Джо бы и не удивился. Захлопнув оконце, ключник перешел к следующей комнате, и наконец увидел её. Малефика дремала сидя, подтянув к себе колени и спрятав в них лицо. Такая худенькая!