Врата Изгнанников
Шрифт:
Ее губы вытянулись в линию. В глазах была война, недоверие и размышление. — Возможно. Возможно. Но если ты не прав, Вейни…
— Что будет делать человек, если его загнать в угол? Этот кел вполне способен войти в ворота в Манте и убежать от нас.
Он сражался за их жизнь, безопасность и рассудок.
Но она положила себе на колени эту вещь, меч, оружие, которое всегда было рядом с ней, днем и ночью, и не давало им покоя.
— Лио, ты охотишься на этого кел, преследуешь его и что он будет делать? Ты хочешь сбросить его: теперь собственные вассалы должны засомневаться в его силе; ты хочешь испугать
Лицо Моргейн помрачнело. Глаза метали молнии. — Я сама могу защитить свою спину. И, чума тебя побери, мне не нужны дураки, готовые убить себя, я достаточно встречала их на своем пути—
— Я говорю о твоей спине.
Она тяжело дышала. Он тоже. — А я говорю о дураках, — сказала она. — Типа Брона. Чи. Особенно Арундена. — Такой ее видели враги. Она задумалась, надолго, и только потом повернулась к нему. — Десять тысяч людей в Айрене, которые встали не там, где я сказала им стоять, нет, они решили, что должны идти передо мной, потому что я женщина и их проклятая гордость заставила их хладнокровно сделать то, что никакой лорд не мог приказать им делать — броситься в широко открытые ворота…
— Это то, что ты делаешь сейчас. То, против чего я протестую, лио. Ты понимаешь это?
В ее глазах появилось потрясение, испуг, гнев, она покачала головой. — Ты…
— Я говорю тебе, что ты не права. Я не часто так делаю. Но ты не хочешь слушать меня, потому что считаешь, что я хочу чего-то другого, чем ты. Но я слишком люблю тебя: я знаю не настолько много, чтобы понять почему ты делаешь то или это, но готов поставить душу в залог, что ты права; я поклялся идти до конца, с тобой или без тебя, лио, и, если это правда, то выслушай меня, прими мой совет, ведь ты не считаешь меня законченным дураком?
— Я слушаю, — сказала она другим, более мягким голосом.
— Будь ветром. Не заставляй нашего врага бояться. Если он услышит доклады о том, что случилось на юг отсюда, он воспользуется всей своей силой. Он пошлет людей на поиски. У него есть десять тысяч всяких возможностей, и это еще не все. Он не побежит при первых слухах о войне. Наоборот, он первым нападет на нас. А мы станем ветром, и найдем его в его собственном логове.
— Так легко. Вот ты — ты сумел отомстить Маай?
Небеса! ее язычек острее, чем меч.
— Нет, — достаточно спокойно сказал он. Это тактика. Лорд в Небесах, она умеет только атаковать, никогда не защищается, даже со мной. — Нет, не сумел. Но я был один. И они не поймали меня. Но если бы я решил взять жизнь Маай-лорда, своего отца, я бы взял ее. Или ты сомневаешься?
Она задумалась над его словами, между бровями опять появилась озабоченная линия.
— Лио, они вокруг нас. Они наблюдают за дорогой. Нам не нужен шум, и я не думаю — и не верю — что когда слух о нас добежит до этого кел-лорда, он пуститься бежать с поджатым хвостом. Нет. Если он действительно обладает силой, он скорее всего ударит первым по своим собственным людям, чтобы избавиться от всех нелояльных ему, и только потом подумает о нас. А когда он узнает, что нас только двое—
— Он использует ворота, как оружие. Вот то, с чем нам придется столкнуться, если он успеет собрать все свои силы. Он использует все, что у него есть.
— Он может использовать его и сейчас, пока мы идем к нему. Мы не знаем дороги, и не можем передвигаться достаточно быстро. И нас могут выследить. Поэтому лучше всего дать действовать ему самому. А потом мы вернемся.
Она глубоко вздохнула, Подменыш скользнул между коленей, руки сжали дужки гарды, выполненные в виде рук дракона, голова оперлась на рукоятку.
Долго, очень долго она не шевелилась — думала, думала и еще раз думала.
И он сидел не шевелясь, локти на коленях, подбородок на руках, спрашивая себя, куда заведут ее мысли, из какого укромного уголка она наконец сообщит о своем решении, опрокинет все его соображения, и расскажет ему о новых и ужасных вещах.
И тут она подняла голову. — Да, — сказала она. — Но мы ужасно рискуем, Вейни.
Как всегда, он использовал аргумент как оружие при обучении — одно движение, потом следующее и следующее, в надежде, что один из ударов попадет: но только сейчас он услышал то, что она сказала, и понял, что она согласилась с ним.
И, как всегда, когда ему удавалось победить в каком-нибудь мелком споре, он засомневался. В глубине сердца он на самом деле думал, что госпожа сотворит чудо, найдет какое-нибудь средство, которое позволит им без помех проникнуть в Мант и победить врага.
Теперь он знал, что у нее ничего такого нет, что она пренебрегла своми инстинктами, требовавшими самоубийственной атаки, и выбрала его тактику: скрываться, перебегать с места на места и незаметно подкрадываться к врагу, врагу из ее собственного народа—
Теперь вся тяжесть этого решения упала на него, а он не привык носить такой вес. И, возможно, кое-что осталось и на ее плечах. Она посмотрела на него с выражением, которого он не смог понять, хотя уже не таким обеспокоенным — возможно она опять думает, строит новые планы, в целом согласившись с ним.
Он всерьез надеялся на это. Потому что он ничего не знал о тех кел, к которым она собиралась идти, и об их возможностях.
ДВЕНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Всадники опять собрались вместе около дороги, и Чи оперся на седло большого чалого, усталый, чувствуя, как кольчуга давит на плечи и кружится голова. Тело, казалось, уменьшилось, свет стал более тусклым, вокруг звучали далекие и странные голоса, называвшие его милорд и говорившие очень вежливо и даже подобострастно. Кел, служившие ему, не удивились и не растерялись. Но некоторые из людей измерили разницу между старым и новым телом, увидели его юное лицо и безусловно замыслили предательство. Впрочем, если бы они подняли бунт, вокруг было достаточно много народа, преданного лично ему, и рядом был капитан всадников Скаррина, посланный чтобы защищать его, несмотря на нынешние слегка ироничные обстоятельства.