Врата ночи
Шрифт:
Без Скуратова они никогда бы не нашли это место. Никита убедился в этом, едва взглянул на карту. Оно было далеко от Берсеневки, очень далеко от Мамонтовки, удалено от Москвы, от МКАД. Три старых заброшенных ангара бывшей колхозной МТС среди запущенных бесхозных полей в двенадцати километрах от Красных Прудов. Ближе всего от этого места находился поселок Устье — некогда главная усадьба колхоза, прекратившего ныне свое существование.
— Прошлой осенью мы с ним туда ездили, — сказал Скуратов, хмуро созерцая карту. Они с Колосовым встретились на шоссе у поста ГИБДД, у съезда к Красным Прудам. Скуратов сам назвал пункт встречи. Оперативники привезли его в половине четвертого
— А насчет того, что Астраханов расходы общества и конного клуба, возможно, как раз и оплачивал деньгами из этого самого водочного «левака», тоже лишних вопросов не задавали? — спросил Скуратова один из оперативников.
Колосов не слышал, что ответил на это Скуратов. Он уже ничего не слышал больше — садился в машину.
— Без меня ты все равно не найдешь. — Скуратов быстро подошел к его «девятке». — Там проселки в полях. Заблудишься в два счета.
Никита кивнул, и Скуратов тоже сел в машину. Сел по-хозяйски на заднее сиденье. Хмель уже давно слетел с него. Скуратов протрезвел там, в кабинете следователя, когда увидел те фотографии. Но все равно Никите порой казалось — он пьян. Скуратов бездумно смотрел в ночь — на огни редких фонарей, с бешеной скоростью летящих мимо машины.
Третьим, тоже на заднее сиденье, с ними сел Ландышев, Колосов сам ему приказал. Остальные члены опергруппы следовали на дежурной «Волге» и «газике» местного ОВД. Светало. Никита следил только за дорогой. Поля. Без конца и края.
— Сворачивай направо, — скомандовал Скуратов, всматриваясь в сумерки. — Если он не там — выходит, я ошибаюсь. А ты, опер, проиграл ему. Значит... не судьба.
Никита стиснул зубы.
Светало. Глинистый ухабистый проселок петлял среди полей, березовых рощ и лугов. На одном из пригорков Скуратов велел притормозить. Они выскочили из машины. Дальше дорога резко шла под уклон. Перед ними расстилались заросшие сорняками поля. На горизонте темнела полоса леса. Березовая роща — у дороги, вдали руины старой колхозной фермы и...
— Видите группу строений? — Скуратов указал вперед.
Три крытых ржавым железом ангара. А место, где они располагались, было голым, как плешь. О том, чтобы подъехать туда незаметно на машинах, не могло быть и речи.
Их догнали «Волга», «газик» и вызванные по рации две машины ГИБДД. Начальник местного ОВД с ходу предлагал оцепить весь район в радиусе двух километров и начать одновременно осмотр всех трех ангаров, как вдруг...
— Смотрите, что это там? Видите?! — Ландышев, как самый молодой, обладал и самым острым зрением. Он первый заметил...
Никита всмотрелся туда, куда указывал лейтенант. Эта чертова дымка...
Сразу за ангарами проселок снова уводил в поля. По нему на приличной скорости удалялась машина.
Их разделяло километров пять, может, чуть больше. Никита хорошо себе представлял, чем они рискуют: их видавшие виды «транспортные средства» против мощного мотора «Вольво». Гаишники разом сориентировались, развернули патрульные машины, собираясь не состязаться с «Вольво», а встретить его на выезде к шоссе.
—. Тут только одна дорога, — крикнул Колосову из «Жигулей» начальник патруля. — Там бензоколонка.
Ему
Прежде чем вернуться за руль, Колосов проследил за машиной. Теперь он различал ее без труда — черная иномарка. И вдруг ему показалось... Это мог быть и обман зрения, но... По дороге на расстоянии примерно километра от машины двигалась крохотная точка. Это мог быть обман зрения. И мог быть и человек.
«Может, это Сережка? — Колосов уже готов был ухватиться за соломинку. — Может быть, ему удалось бежать?!»
Так, как они мчались в те мгновения, Колосов не ездил никогда в жизни. Он не смотрел на спидометр. Не смотрел и на своих спутников — только на дорогу. Он слился со своей «девяткой», он готов был разбиться, расплющиться в лепешку, лишь бы...
«Вольво» замаячила впереди. Она вроде сбавила скорость, притормаживая у обочины. Никита видел перед собой это черное пятно на дороге, красные огни задних фар и...
Это — не Мещерский. Велосипедист в синей куртке. Незнакомый парень, энергично крутивший педали старенького велосипеда. Возле него и притормаживала «Вольво». Колосов поддал газа, еще мгновение — и они поравняются с иномаркой, но...
Удар! Скрежет металла, вопль — «Вольво» вдруг резко вильнула вправо, ударив велосипедиста, сбросив его в кювет. Из машины заметили преследователей — и не остановились. Наоборот, прибавили скорости. В этот миг оперуполномоченный Ландышев, высунувшись в боковое стекло, разрядил вслед удаляющейся «Вольво» все обойму. Целил, как того и требовала инструкция, по колесам. А прострелил капот и вышиб заднее стекло. Звон осколков...
Никита выжимал из своей «девятки» последнее. Сначала они висели у НЕГО на хвосте. Но вот расстояние неумолимо начало увеличиваться. И тут сквозь вылетевшее заднее стекло Никита увидел, что в машине не один, а два человека. Один — за рулем, второй — на заднем сиденье. И быть может, уже...
— Не стреляй! — крикнул он Ландышеву, загнавшему в «Макаров» запасную обойму. — Ему некуда деваться. Там выезд на шоссе. Там наши его остановят.
Но «Вольво», словно почуяв что-то, неожиданно свернула в противоположную от шоссе сторону — прямо в поля. И не увязла в пашне, не остановилась, как предполагали гаишники. Правда, сразу резко упала скорость, но ехала, упрямо удаляясь. Колосов свернул следом и... Натужный гул мотора, пробуксовывающие в мягкой земле задние колеса.
А «Вольво» направлялась к лесу.
— Дай пистолет!! — Скуратов, бледный, бешеный от злости, бросил это опешившему Ландышеву. И, видя, что тот и не собирается подчиниться ему, рявкнул: — Дай мне, молокосос! Дай сюда!
Он рывком на ходу распахнул дверь машины, высунулся.
— Дай мне пистолет! — крикнул он Колосову. — Я же вижу — ты в парня боишься попасть. И попадешь наверняка, если выстрелишь! Замочишь его! А я... дай мне!
Колосов попытался поддать газа — «девятка», выбрасывая из-под колес комья земли, с усилием ползла по целине. Кивнул Ландышеву. Приказал. Тот хотел возразить, но, увидев в зеркальце лицо Колосова, отдал пистолет Скуратову. И...
Пять выстрелов подряд — они эхом отдались в полях, взметнув стаи птиц с деревьев. Пять выстрелов — вроде в последнем порыве отчаяния вслед удаляющейся иномарке.
Скуратов едва не вывалился под колеса. Ландышев крепко держал его за пиджак. Он стрелял, как стреляют на охоте или в тире.
«Вольво» резко завиляла. Визг тормозов, грохот осыпающихся стекол. Карканье потревоженных ворон и галок. Тишина.
Никита, по щиколотку увязая в рыхлой земле, подбежал к иномарке первый. Скуратов отстал, задыхаясь. Отстал и Ландышев.