Врата рая
Шрифт:
Все это выглядело так, будто ее печаль была простым колпаком, который она могла стянуть с себя в любое время, как только вздумается.
Люк подошел вплотную к моей кровати. Он выглядел таким красивым, таким молодым. Но его глаза были как два озера, наполненные страхом и болью.
— Привет, Энни.
— Люк! О Люк!
Он осторожно взял мою руку в свои. От слез, которые блестели в его глазах, мне стало еще грустнее. Люк переживал так же глубоко, как и я. Несмотря на то что все эти годы мы старались не затрагивать запретной
— Нет никакого смысла в том, чтобы мы все теперь стояли вокруг кровати и разрывали на части свои сердца, — вдруг заявила тетя Фанни. — Мы не можем вернуть их обратно, хотя я отдала бы все, чтобы это сделать. В душе я любила Хевен гораздо сильнее, чем на словах. Мне жаль, что все эти годы я поступала так нехорошо по отношению к ней, но я не могла ничего поделать со своей завистливой натурой. Сестра понимала это и всегда прощала меня. — Она слегка приложила к глазам свой шелковый кружевной носовой платок, затем, глубоко вздохнув, расправила грудь. — Но я знаю, — провозгласила тетя Фанни, — она хотела бы, чтобы я взяла теперь все под свой контроль. Я твердо это знаю. — Она кивнула головой в знак согласия с собой, и ее гордость во всем ее великолепии предстала перед нами. — Я в состоянии сделать это не хуже, чем… чем может сделать тот грязный богатый старик, который называет себя твоим прадедушкой.
Она покачала головой и провела руками по волосам, как бы освобождаясь от невидимой паутины.
— Ma. — Люк дотронулся до ее руки и указал головой в моем направлении. — Сейчас не время…
— Чепуха! Мы должны сделать то, что мы должны сделать. Теперь он говорит, что завещания твоих родителей передают в его руки контроль, но я утверждаю…
Глаза Люка метали стрелы в Фанни.
— Ma, Энни не в состоянии обсуждать все это прямо сейчас. У нее в данный момент совсем другие вещи на уме.
— Ну, я считаю, что это хорошо, что он предоставляет тебе самое лучшее медицинское обслуживание, — продолжала тетя Фанни, не обращая внимания на увещания и мольбы Люка. — Но что касается Хасбрук-хауса и…
— Ma, пожалуйста.
От охвативших ее чувств она приоткрыла рот, обнажив свои белые, жемчужные зубы, резко контрастирующие со смуглым цветом кожи.
— Хорошо. Тогда я подожду, пока ты не будешь чувствовать себя лучше, Энни. Только не беспокойся относительно того, что собирается сделать с твоим наследством этот старый задрипанный миллионер.
— Он был очень приятным до сих пор, тетя Фанни, — заметила я громким шепотом, будучи не в силах говорить в полный голос.
— Да. Ну, для этого у него есть свои соображения.
— Соображения?
— Ma, пожалуйста. — Люк повернулся к ней. Его глаза пылали гневом. — Я говорил уже, что этому сейчас не время.
— Хорошо, хорошо.
В комнате появилась миссис
— Боюсь, что теперь вы должны будете уйти. Мы готовим Энни к переезду.
— Уйти? Мы только что вошли. Это моя племянница, как вам известно.
— Я сожалею, но мы должны придерживаться расписания, — авторитетно заявила сестра.
— Ну и куда вы ее забираете? — требовательно спросила Фанни.
— В Бостонскую больницу. Вы сможете получить всю исчерпывающую информацию у сестры, сидящей за столом на этом этаже, — ответила миссис Бродфилд.
Тетя Фанни гневно покачала головой, но миссис Бродфилд, спокойно обойдя вокруг моей кровати, что-то поправила у капельницы.
— Теперь, дорогая Энни, не беспокойся ни о чем другом, кроме как о скорейшем выздоровлении, слышишь? — Тетя Фанни поцеловала меня в щеку и сжала мою руку. — Через пару дней я приеду в этот расхваливаемый госпиталь в Бостоне убедиться, что они делают все правильно для тебя, — добавила она и уставилась на миссис Бродфилд, которая продолжала заниматься своими делами, как будто посетители уже ушли.
— Я приеду вместе с ней, Энни, — пообещал Люк, взяв меня за руку.
— О Люк, я теперь пропущу выпускную церемонию в школе и твою речь! — воскликнула я.
— Нет, это не так, — сказал он с присущей ему уверенностью. — Я прочитаю всю свою речь тебе по телефону еще до того, как пойду в школу в тот день. Поднимусь также на нашу веранду и посижу там, представляя себе, что ты тоже находишься вместе со мной и что ничего этого не случилось.
— Что это за разговор? — спросила тетя Фанни с улыбкой на лице, которая выражала одновременно любопытство и понимание.
— Это наш разговор, — ответил Люк. В его глазах светилась правда. В них была также и любовь ко мне.
Люк наклонился ко мне и поцеловал в щеку, и в это время в комнату вошел Тони Таттертон.
— Ну, как у нас идут дела? — произнес он и посмотрел на Люка, который сразу отпрянул в сторону и подозрительно взглянул на него. — Меня зовут Тони Таттертон, — быстро сказал Тони и протянул свою руку. — А вы, должно быть…
— Мой сын, Люк-младший, — представила его тетя Фанни. — Полагаю, вы знаете, кто я. Я являюсь сестрой Хевен.
Она произнесла эти слова так резко и с таким презрением, что ничего подобного из ее уст я никогда не слышала. Единственной же реакцией Тони было то, что он просто поклонился.
— Разумеется. Ну а теперь мы должны будем уделить все наше внимание Энни и начать ее перемещение. Я буду внизу возле машины «скорой помощи», — добавил Таттертон и снова бросил взгляд на Люка.
Глаза юноши задержались на Тони, критически изучая и анализируя его.
— Мы будем с тобой также и в Бостоне, — повторил он и вместе с тетей Фанни вышел из комнаты.