Врата рая

Эндрюс Вирджиния

Я с трудом въехала на мостки и потом… начала спускаться. Моим рукам едва хватало силы, чтобы удерживать коляску прямо и под контролем. Но я все же благополучно спустилась вниз и выкатилась на дорожку. Мне удалось это сделать!

Я взглянула направо, потом налево, откуда доносился чей-то голос, и повернула коляску туда. Вероятнее всего, это Тони наблюдает за какими-то работами. Я поехала по дорожке влево. Камни, которыми она была выложена, иногда затрудняли движение, но выбрав нужную скорость, мне стало легче. Я проехала добрых пятьсот футов от входа в особняк, прежде чем остановилась передохнуть.

Я увидела рабочего около бассейна. Он нес в сарай что-то, похожее на шезлонг. Больше никого не было видно. Некоторое время я смотрела на большую веранду и думала о Люке. По крайней мере, я была наконец уверена, что теперь он получит мое послание. Он поймет, насколько необходимо ему приехать сюда, в каком отчаянии я нахожусь. Вероятно, Люк считает, что я бросила его, поскольку долго не получал никаких сведений непосредственно от меня. Возможно, я была не права, ужасно несправедлива, думая о нем плохо и за глаза принимая утверждения Дрейка, что Люк изменился только потому, что теперь учится в колледже и встречается с новыми людьми, особенно с новыми девушками. Он приедет сюда немедленно. Я знала, что он так сделает.

Как мне хотелось посмотреть сейчас на мою веранду в Уиннерроу. И чтобы Люк дожидался меня там…

Слева находился вход в лабиринт. Сидя в своей коляске и глядя на него, я вспомнила, как Дрейк рассказывал, что лабиринт показался ему таким огромным, когда он, совсем маленький мальчик, увидел его в первый раз. И мне он сейчас показался большим, великолепным, таинственным и притягательным. Я ничего не могла поделать со своим желанием побродить по лабиринту, так же как в моем воображении ходили по нему мои мама и бабушка.

— Вы хотите войти в него? — спросил меня чей-то голос.

Я чуть не выскочила из коляски. С трудом повернула ее направо, чтобы посмотреть, кто так внезапно оказался позади меня. Это заняло у меня несколько минут, потому что незнакомец не помогал мне. Наконец, двигаясь понемногу назад, мне удалось развернуться. Вначале я никого не заметила и уже было подумала, что мне все просто показалось…

Но тут из-за высокой живой изгороди вышел он.

Тень все еще скрывала его лицо, но я тотчас же поняла, что смотрю на того таинственного человека, который стоял на коленях у памятника на могиле моих родителей. Он как бы сошел с моих картин и рисунков, как бы появился из моего воображения и теперь стоял передо мной.

Глава 19

ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ЛАБИРИНТА

— Кто вы? — Я удивленно смотрела на него. Мужчина полностью показался из тени и встал передо мной, засунув руки в карманы брюк. При его высоком росте и худобе у него были широкие плечи. Волосы медно-коричневого цвета с сединой на висках были длинные и непослушные, на концах завивались. Они доходили до белого воротника его тонкой блузы с очень широкими рукавами, какую носят художники.

На мой взгляд, у него были очень тонкие черты лица, не такие, как у смазливого паренька, а те, которые скорее можно увидеть у греческих скульптур. Рассматривая меня, мужчина слегка склонил набок голову и поднял одну из своих темных густых бровей. Его взгляд был настолько пристальным, что мне стало неловко. Он видел во мне нечто такое, что поражало и волновало его. Глаза незнакомца сузились, совсем как у Тони, когда тот с отсутствующим выражением на лице начинал бормотать и путать прошлое с настоящим. Почему он ничего не говорил, не желал даже поздороваться? По телу пробежала дрожь. Я посмотрела, не направляется ли кто-то за мной из дома, однако никому не было известно, где я.

Когда я снова обернулась к нему, он улыбнулся, и от этой улыбки и взгляда темно-карих глаз у меня потеплело на душе и я почувствовала себя в безопасности.

— Вы не должны мне представляться, я и так вижу, — сказал он мягким, успокаивающим, почти нежным голосом. — Вы — дочь Хевен. Хотя выглядите с этими волосами скорее как Ли. Скажите, это натуральный цвет или вы их выкрасили, как сделала однажды ваша мать?

— Кто вы? — спросила я снова, на этот раз более требовательным тоном. Я видела по его глазам, что в нем происходит борьба: продолжать ли ему разговор или же просто сбежать. Но какая-то непреодолимая сила удерживала его около меня.

— Я? Я… Брадерз, Тимоти Брадерз.

— Но кто вы такой? Я имею в виду, откуда вам известны мои мать и бабушка? И как вы узнали, что мама однажды покрасила свои волосы?

— Я работаю у мистера Таттертона.

Я откинулась на спинку коляски. Он совершенно не был похож на рабочего, да и Рай говорил мне, что на территории не работает никто, кто бы подходил под описание того таинственного человека. Я понимала, что и Рай может быть забывчивым, но этот мужчина не был похож на рабочего, занимающегося тяжелым физическим трудом. В нем чувствовалась тонкость, изысканность, склонность к наблюдениям и размышлениям.

— И что вы делаете у мистера Таттертона?

— Я… создаю игрушки.

— Создаете игрушки?

— Не делайте такое удивленное лицо, Энни. Кто-то ведь должен этим заниматься.

— Откуда вам известно мое имя? — спросила я удивленно.

— Ну, теперь всем известно ваше имя. Мистер Таттертон так много говорит о вас.

Я продолжала пристально смотреть в его глаза. Я чувствовала, что в этом человеке гораздо больше таинственного, чем он хочет раскрыть.

— И что вы делаете в этих кустарниках? Вы что, прямо здесь создаете ваши игрушки?

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Вряд ли. Конечно, нет. Я просто прогуливался и увидел, как вы едете по дорожке.

— Где вы живете? В Фарти?

— Нет. Я живу по другую сторону лабиринта. Именно там я и создаю игрушки.

— По другую сторону лабиринта? Не там ли… не там ли находится коттедж? — быстро спросила я.

— Вам известно про коттедж?

Я кивнула.

— Ваша мать рассказывала о нем?

— Нет. Она не много говорила мне о Фарти, поскольку не любила эту тему.

Мужчина медленно кивнул головой. При этом лицо его опечалилось. Он отвел глаза и пристально посмотрел в сторону семейного кладбища Таттертонов (положение его плеч напоминало мне собственную позу в минуты грусти). Затем вынул из кармана правую руку и откинул назад свои волосы. У него были длинные, чувствительные, сильные пальцы — пальцы художника. И очень похожие на мои. Я подумала, вероятно, некоторые люди от рождения призваны стать художниками.