Врата Славы. История Ашурран-воительницы
Шрифт:
—Что ж, будь по–твоему, — сказала Ашурран. — Землю вашу я выкуплю у хозяина. Пусть твоя семья остается на ней, сколько пожелает. А ты будешь служить мне и за каждый день службы получать золотую монету. Только если хоть раз проявишь непослушание или разгневаешь меня, в тот же час выгоню тебя из своего дома, и семья твоя пойдет побираться.
Горько было юноше слушать эти речи, и от тоски у него чуть дыхание не отнималось. Однако же пришлось ему согласиться.
Думал он, что умастят его тело дорогими благовониями, облачат в красивые одежды и отведут в спальню
—Верно, будешь ты самым дорогим поваренком в Кассандане, — сказала она насмешливо. — Никто из них не получает за день работы больше медяка.
И стал Аридди чистить овощи да посуду мыть, а повара смеялись над его гордым видом и норовили устроить ему какую–нибудь пакость. А уж воины вели себя совсем бесцеремонно, когда случалось им заглянуть на кухню: тискали юношу и шутили с ним непристойные шутки. И не раз он украдкой вытирал слезы в своей каморке, считая синяки да шишки.
Через месяц вызвала его к себе Ашурран и спросила:
—Всем ли ты доволен? Желаешь ли продолжать службу?
Юноша Аридди собрался с силами и сказал гордо:
—Готов я и не такое вытерпеть ради благополучия моей семьи. Прежнее свое место я потерял, и нечем мне больше зарабатывать деньги, кроме как служить вам.
Усмехнулась Ашурран и приказала ему прислуживать в ее личных покоях: подавать на стол, застилать постель и убираться в комнатах. Юноша Аридди вел себя предупредительно и послушно, да только видно было, что служба ему не по душе. И то правда, что воительницу Ашурран никто бы не назвал благонравной женщиной, и обычаи ее были далеки от монашеских. Часто в ее доме творились всякие непотребства с актерами, певичками, мальчиками из веселых домов, и Аридди стыдно было на это смотреть. Не знал он еще, что ему самому уготованы судьбой новые унижения.
Каждую неделю Ашурран устраивала пир и приглашала на него многих влиятельных чиновников и королевских офицеров. Славились эти пиры не только яствами и напитками, но и распутными забавами. Приводили туда девиц и юношей, чтобы они ублажали гостей. И вот один гость стал жаловаться, что не нашлось ему юноши по вкусу.
—Ну так присмотритесь, сударь, к тому, который подливает вам вина, — сказала Ашурран.
А это был как раз Аридди. Гость посмотрел на него и восхищенно зацокал языком.
—Сударыня, в вашем доме даже последний слуга отменно красив.
—Уступаю вам его на этот вечер. Только нрав у него строптивый и дерзкий, вы уж с ним построже.
Аридди едва кувшин из рук не выронил. Хотел он броситься к ногам Ашурран, да побоялся ее разгневать. Делать нечего — позволил он увлечь себя на подушки, лишь рукавом закрылся от стыда. И гости тешились с ним весь вечер, употребляя его и спереди, и сзади, как им нравилось. Когда юношу отпустили, до рассвета он проплакал в своей каморке. Однако утром облачился в свою обычную одежду слуги и вышел накрывать стол для завтрака.
—Всем ли ты доволен? Желаешь ли продолжать службу? — спросила его Ашурран.
Опустил он низко голову и сказал тихо:
—Я к вашим услугам, госпожа. Приказывайте.
Пришлось
Время шло, и юноша Аридди совсем отчаялся. Служба его доставляла ему одни мучения, но как ему было уйти, ведь это был для него единственный источник заработка! Да и закладная на дом и землю была в руках Ашурран. Вдруг воительница все–таки решит выгнать его семью? Стал он бледнеть и худеть от этих мыслей. И пуще прежнего боялся вызвать недовольство Ашурран.
И вот вызвала она его к себе. Вошел он в ее кабинет, поклонился смиренно, а у самого сердце трепещет от страха. Ашурран сказала:
—Прошло уже три месяца, и я тобой довольна. Сегодня последний день твоей службы. Вечером можешь возвращаться домой. Ждет тебя там мой прощальный подарок — закладная на дом и землю и приданое твоим сестрам.
Юноша Аридди был так потрясен, что не мог найти слов благодарности. Стоял он, опустив голову, и только слезы катились у него по щекам. Посмотрела на него Ашурран недовольно и велела ему выйти вон и больше на глаза ей не попадаться.
Тем же вечером доложили ей слуги, что вынули юношу Аридди еле живого из петли. Ашурран пришла в его каморку и села на постель.
—Что же ты делаешь, глупый мальчишка? — сказала она с упреком. — Сам говорил, что некому твою семью кормить, кроме тебя.
Юноша опустил ресницы и сказал тихо:
—Благодаря вам, сударыня, моя семья теперь обеспечена. Они во мне больше не нуждаются. А мне жить незачем, после того, что со мной случилось.
—Однако случилось это по твоей воле, — возразила ему Ашурран. — Никто тебя насильно в моем доме не держал.
—Ах, сударыня, по моей воле или нет, а все равно я опозорен навеки. Лучше бы мне удавиться на своем поясе после встречи с вами. Тогда пришел бы я к вратам загробного царства чище, чем сейчас.
Ашурран помолчала и сказала так:
—Хотела я тебя только проучить, потому что считала вздорным и глупым. Но не думала, что ты решишь расстаться с жизнью. Разве я виновата в том, что случилось с тобой? Я тебе щедро заплатила и не принуждала ни к чему, не считая нашей первой встречи. Ради своей семьи ты пошел на позор и муку, а теперь хочешь покинуть их ради загробного царства?
—Недостоин я показаться на глаза людям! Даже вы ко мне за все время и пальцем не прикоснулись, верно, от презрения.
Ашурран усмехнулась:
—Зачем ты мне? В веселом доме можно купить ласки и дешевле, и слаще. Продажные мальчики любят меня и встречают с улыбкой, хоть я плачу им не золотом, а серебром. Ты же никогда не чувствовал ко мне расположения. Даже когда я угощала тебя в таверне, ты мне ни разу не улыбнулся и говорил одни дерзости. Верно, ты сейчас тот день проклинаешь, как самый несчастный в своей жизни. Но знай, никто не виноват в твоих несчастьях, кроме тебя самого. Моими руками судьба тебя наказала за высокомерие.