Врата судьбы

Агата Кристи

Она вздохнула, пошла назад вниз по тропинке и вернулась к домику, носящему таинственное название КК.

В домике было все по-прежнему. Матильда выглядела такой же забытой и заброшенной, однако внимание Таппенс привлекли два предмета. Они были сделаны из фарфора: скамеечки в объятиях белого лебедя. Одна скамеечка была синяя, вторая – голубая.

– Ну конечно, – сказала Таппенс. – Я уже видела такие штуки, когда была девочкой. Они обычно стояли на веранде. Ну да, я видела их у другой моей тетушки. Мы, бывало, называли их Оксфорд и Кембридж. Очень похожи. А обнимали их, кажется, утки – нет, нет, точно помню, это были лебеди. И вот еще что было интересно: сбоку на сиденье было углубление в форме буквы «S»,

туда можно было положить, что хочешь. Нужно, пожалуй, попросить Айзека взять эти скамеечки, вымыть их как следует, и мы поставим их в лоджии – или ложе, как он упорно ее называет, – хотя мне кажется, что гораздо естественнее называть ее верандой. Словом, поставлю их там, и, когда наступит хорошая погода, можно будет ими любоваться.

Она повернулась и направилась к двери. Ее нога зацепилась за выступающий полоз качалки Матильды.

– О господи! – воскликнула она. – Что я наделала?

Дело в том, что другой ногой она задела синюю скамеечку, которая свалилась на пол и раскололась на две части.

– Господи, теперь, наверное, Оксфорду конец, я его расколотила. Придется ограничиться одним Кембриджем. Не думаю, что Оксфорд можно будет склеить, «перелом» слишком сложный.

Она вздохнула и направилась к дому, пытаясь себе представить, чем занимается Томми.

А Томми предавался воспоминаниям в обществе старого друга.

– Странно как-то устроен мир, вы не находите? – сказал полковник Аткинсон. – Я слышал, что вы вместе со своей… Пруденс, кажется? Нет, нет, вы ее всегда иначе называли: Таппенс, верно? Так вот, вы, кажется, переехали из Лондона в деревню? И живете теперь где-то в районе Холлоуки? Интересно, что вас заставило это сделать? Были особые причины?

– Нам удалось найти очень недорогой дом, – сказал Томми.

– Вам повезло, это всегда соблазнительно. Как же он называется? Вы должны дать мне свой адрес.

– Раньше он назывался «Лавры», это попахивает Викторианской эпохой, вы не находите?

– «Лавры». «Лавры». Холлоуки. Что это вы задумали, интересно мне знать, что вы задумали?

Томми удивленно посмотрел на лицо своего немолодого собеседника, на его седые усы.

– Решили заняться делом? – допрашивал полковник Аткинсон. – Снова на службе своей стране?

– О нет, я для этого слишком стар, – сказал Томми. – Я давно уже вышел в отставку.

– Тогда ничего не понимаю. Впрочем, может быть, вы так говорите, потому что вам так велено. Ведь в этом деле еще так много неясного, тогда ничего толком не удалось выяснить.

– В каком деле? – поинтересовался Томми.

– Ну, вы, вероятно, читали или слышали о нем. Кардингтонский скандал. Он разразился сразу же после того, другого, после дела Эмлина Джонсона, связанного с подводными лодками. И еще были какие-то там письма.

– Ах вот вы о чем, – сказал Томми. – Я что-то смутно припоминаю.

– Дело там было, собственно, не в подлодках, просто из-за них на него обратили внимание. А тут еще эти письма. Они сразу придали всей этой истории политическую окраску. Да. Письма. Вот если бы их удалось найти, все было бы иначе. Это привлекло бы внимание к целой группе наиболее ответственных и уважаемых людей в правительстве. Удивительные происходят вещи, вы не находите? Подумать только! Среди нас находятся предатели, изменники, причем это всегда наиболее уважаемые, доверенные лица, отличные люди, которых никогда никто не может заподозрить, и за все это время… в общем, многие из них так и не были разоблачены. – Он подмигнул. – Может быть, вас и послали туда, чтобы вы поразнюхали на месте, посмотрели, что и как? Ну что, я прав, старина?

– Где поразнюхать, что посмотреть? – недоумевал Томми.

– Да в вашем доме, как вы его назвали, «Лавры»? Об этом доме в свое

время ходили разные глупые шутки. Имейте в виду, там все было осмотрено, этим занимались люди из безопасности и другие тоже. Считалось, что в этом доме спрятаны важные улики. Возникло даже предположение, что эти документы были спешно отправлены за границу – называли, например, Италию. Но другие считали, что они надежно спрятаны в доме или где-то поблизости от него. Ведь там же полно всяких подвалов, закоулков, вымощенных плитами полов – словом, полно мест для тайников. Признавайтесь, старина, я не сомневаюсь, что вы снова при деле.

– Уверяю вас, я теперь ничем таким не занимаюсь.

– Ну что же, о вас и раньше так думали, когда вы работали там, в другом месте и по другому делу. В начале прошлой войны. Помните, вы тогда гонялись за одним немцем. Вместе с женщиной, которая постоянно читала детские стишки. Да-а, великолепная была работа. А теперь вас, верно, снова пустили по следу.

– Чепуха, – сказал Томми. – Выбросьте это из головы. Я просто обыкновенный старик, и больше ничего.

– Если и старик, то очень хитрый старик. Клянусь, вы гораздо лучше, чем все эти молодые. Ну конечно. Сидите тут с невинным видом. Впрочем, я понимаю, спрашивать вас не годится. Нельзя вас заставлять выдавать государственные тайны, верно? Но, во всяком случае, берегите свою жену, следите за ней. Вы же знаете, она постоянно лезет куда не следует. В прошлый раз она едва не попалась, ей только чудом удалось ускользнуть.

– Полно вам, – сказал Томми. – Таппенс интересуется этим домом только потому, что в нем много всяких необычных старинных вещей. Ей хочется узнать, кто там жил и когда, кто были люди, изображенные на старинных портретах, и все такое. Кроме того, она занимается садом. Это то, что нас действительно заботит в настоящее время. Сад, каталоги различных цветов и луковиц, и больше ничего.

– Ну что же, может, я вам и поверю, если в течение года не случится ничего знаменательного. Но я же вас знаю, Бересфорд, и нашу миссис Бересфорд мы тоже прекрасно знаем. Вы удивительная парочка, в особенности когда работаете вместе, и, готов поспорить, вы непременно что-нибудь раскопаете. Только предупреждаю: если эти бумаги увидят свет, они будут иметь исключительно важные последствия, которые ударят по нашей политической верхушке. Найдутся люди, которые будут весьма этим недовольны. Уверяю вас. А они, те самые, которые будут недовольны, в настоящее время являют собой истинный образец порядочности и высокой нравственности. Это столпы общества! Однако некоторые считают, что они весьма опасны. Запомните это. Они очень опасны, а те, что не опасны, тесно связаны с опасными. Поэтому будьте осторожны и передайте вашей жене, чтобы она тоже была осторожна.

– Знаете, – сказал Томми, – от того, что вы мне наговорили, мне становится неспокойно.

– Вот и не нужно успокаиваться, и следите как следует за миссис Таппенс. Я очень ее люблю, она вызывает у меня восхищение. Милая девушка, какой была, такой и осталась.

– Ну, девушкой ее уже не назовешь, – сказал Томми.

– Никогда не говорите этого жене. Не имейте такой привычки. Она ведь одна на тысячу. Не завидую тому, кого она заподозрила и начала выслеживать. Сильно подозреваю, что она и сейчас на охотничьей тропе.

– Я этого не думаю. Она скорее сидит сейчас за столом, пьет чай в гостях у какой-нибудь старушки по соседству.

– Ну конечно, от этих старушек можно иногда получить весьма полезную информацию. Старушки и пятилетние дети. Правду порой можно узнать из самых невероятных источников, от людей, на которых в этом смысле меньше всего надеешься. Я бы мог рассказать…

– Нисколько в этом не сомневаюсь, полковник.

– Впрочем, тайны следует хранить, их не стоит выдавать, – сказал полковник Аткинсон, покачав головой.