Врата тьмы
Шрифт:
— Что теперь? — спросил он нервным шепотом.
— Теперь будем говорить с Иваном. — Она ступила на траву.
— Э, Ребекка, Иван не может быть здесь похоронен.
— Почему?
— Потому что ты стоишь рядом с канализационной решеткой. — Он показал рукой. — Если бы он здесь был, его бы откопали, когда ее ставили.
— Все в порядке, — отмахнулась она от канализационной решетки. — Он здесь.
Роланд вздохнул. Потом моргнул. Потом почувствовал, как глаза у него лезут из орбит, челюсть отваливается, а сердце стучит, как молот по наковальне.
Что-то
И тут он внезапно понял, что значит лепетать от ужаса, ибо именно это ему отчаянно захотелось сделать. Он едва сумел подавить в себе желание сколько хватит сил мчаться домой, вопя всю дорогу. Страшнее всего были глаза: они не просто существовали, они смотрели.
И наконец видение сгустилось в столб тумана почти человеческой формы, чуть выше шести футов. Местами туман был настолько тонок, что Роланд видел сквозь него Ребекку. Пульс стал постепенно замедляться до нормы, потому что Роланд понял, что настоящей причины для страха нет.
Ребекка подбоченилась и сердито посмотрела на призрак.
— Как мне с тобой говорить, когда ты все время меняешь форму? Стань нормальным, Иван!
— Не хочу.
Голос с сильным акцентом звучал так же призрачно, как выглядело тело, и в то же время капризно.
— Почему? — Она скрестила пальцы в надежде, что сейчас у него пройдет приступ обиды.
И ошиблась.
— Потому. Уходи. Не хочу с тобой говорить. Всем на меня наплевать. Никому я не нужен. — Из середины тумана донесся глубокий вздох. — Уходи. Желаю почивать в мире. Всем наплевать.
Он стал тонуть, уходить обратно в землю, но Ребекка рванулась вперед.
— Иван, не надо!
Он перестал погружаться и вильнул в сторону, отстранясь от ее рук.
— Тебе наплевать. Всем наплевать.
«Этот парень разговаривает, как призрак старой девы, а не русского каменщика», — подумал Роланд, когда туман чуть поднялся в воздух и направился к западной стене.
— Пошли! — крикнула Ребекка и рванулась вдогонку.
Роланд замялся. Он не испытывал особой радости от того, что придется выйти из-под прикрытия дома.
— Давай! — снова позвала Ребекка.
Он пожал плечами и двинулся за ней. Вышло не так страшно, как ему казалось, но впечатление от смотрящих глаз не проходило.
«Интересно, с кем делит Иван место последнего упокоения? — По стене часовни гуляли тени. — А если подумать, то лучше и не знать».
Он рванулся вперед и догнал Ребекку.
Они пробежали по плитам дорожки под арку в западной стене. Столб тумана летел перед ними, почти исчезая под светом старомодных фонарей. Он остановился, взмыл вверх и скрылся за плющом, обвивавшим полукруглую пристройку в юго-западном углу дома. Кариатида, выглядывавшая из плюща, вдруг ожила.
— Черт возьми! — Роланд застыл как изваяние с округлившимися глазами.
Первая кариатида снова обратилась в камень, а вторая на него зарычала.
— Пошли! — потянула его за руку Ребекка. — Я знаю, куда идет Иван.
Она побежала вокруг к фасаду здания, а Роланд держался позади и бежал с некоторым трудом, потому что понятия не имел, куда ставит ногу, — он не мог оторвать глаз от кариатид, оживавших одна за другой. И потому позволил Ребекке провести себя вокруг небольшой клумбы на лужайку и чуть не налетел на нее, когда она остановилась.
Прямо перед ними рядом стояли две кариатиды, втиснутые в угол. Левая медленно оживала.
— Ладно, Иван, — сказала Ребекка. У нее явно кончалось терпение. — Хватит баловаться. Мы за тобой гнались, так что ты понимаешь, как это важно. Слушай теперь.
— Я слушаю, — вздохнула кариатида.
Каменная крошка во рту кариатиды да еще русский акцент не давал возможности понять ее речь. Но Ребекка, кажется, поняла.
— Миссис Рут говорит, что здесь у нас есть Адепт Тьмы, и нам нужно, чтобы ты отнес наше… — Она повернулась к Роланду, подыскивая слово.
— …Приглашение? — предложил Роланд.
— Да, именно его. Надо, чтобы ты отнес наше приглашение Свету, чтобы Адепт Света пришел с ним сражаться.
— Нет.
— Но Александр погиб!
— Понятно. — Кариатида пожала каменными плечами. — Смерть — это не так плохо. К ней привыкаешь. И чего это я пойду так далеко от дома?
— Но ведь… ты… ох, ты! — Ребекка топнула ногой, и фигура улыбнулась.
Роланд заметил, что обломки камня были когда-то зубами, теперь они сильно выдавались вперед.
— Послушай, — сказал он, сам удивляясь этому не меньше Ивана, который его раньше не замечал. — Ты ведь являешься, когда университет в опасности, верно?
— Верно, — подозрительно глядя, согласилась кариатида.
— Ну вот, а если Адепт Тьмы победит, университет, вместе со всем остальным, будет в опасности, какая тебе и не снилась. Разве ты не должен что-нибудь сделать?
Иван на минуту задумался, а Ребекка одарила Роланда такой благодарной улыбкой, что ему неожиданно захотелось совершить ради нее какой-нибудь необъяснимый поступок: взбираться на горы, биться с драконами, прогнать Тьму голыми руками… «Ладно. Не бери в голову».
На последней мысли он постарался сосредоточиться.
— Не, — ответила наконец кариатида. — Я только являюсь. — Она показала тощей, искореженной каменной рукой на футляр с гитарой. — У тебя там есть чего выпить?
— Нет, просто гитара.
— Гитара? — вздохнула каменная фигура. — Как давно я не слышал музыки… Сыграй мне песню.
Роланд открыл было рот, чтобы послать кариатиду куда подальше, но тут же закрыл его. Если музыка может радовать… Он положил футляр на газон и вынул свою старую «Ямаху». Когда он купил ее больше десяти лет назад, это было лучшее, что он мог себе позволить, но все равно до супера ей далеко. Тем не менее за все годы на улице, на всех фестивалях, в бесчисленном количестве прокуренных комнат она не подвела его ни разу, и голос ее был так же сладок и чист, как в первые дни. Общаясь с ней, Роланд называл ее «Терпеливая», хотя ни одной живой душе об этом не говорил.