Врата тьмы
Шрифт:
— Он сказал, что его можно звать Эван и он вроде ангела. Он светится, и он пришел биться с Тьмой. — Она протянула руку и потрогала собранные в конский хвост волосы, надеясь, как всегда, что волосы смогут дышать даже в такой тесноте. — Ты меня причесала?
— Причесала, — ответила Лена, довольная тем, что гость Ребекки оказался плодом необузданного воображения. — И давай, киска, начинай. Плюшки сами не испекутся.
— Потому что если бы они так делали, я бы осталась без работы, — серьезно объяснила Ребекка. Ей очень нравилось, когда
— Чего это ты смеешься? — спросила пришедшая последней работница, засовывая голову в кабинет, когда Ребекка вышла.
Лена от души затянулась сигаретой.
— У Ребекки в гостях был ангел. — Дым завился колечками из ноздрей. — Его зовут Эвантарин, и он пришел биться с Тьмой.
— Да? — Взгляд пришедшей упал на заголовок в газете, которую она держала в руках: «Человек убил соседа. Он заявил: Этот сучий яппи получил свое». — Что ж, удачи ему. Она ему понадобится.
— И чего это ты так рано поднялся?
Роланд отвернулся от книжной полки и пожал плечами.
— Не спалось, дядя Тони, хотел взять что-нибудь почитать. Не возражаешь?
— Не возражаю? Да нет. — Он взглянул на книжку в руках племянника. — Энциклопедия? Вряд ли ты ищешь информацию для получения выгодной работы?
— Не совсем так. — Роланд захлопнул книгу и поставил ее обратно на полку. — Меня в субботу назвали бардом, и я хотел посмотреть, что это значит. Не нашел ничего толкового.
— А что тут удивительного? — Дядя Тони застегивал последние пуговицы на рубашке. — Книга из бакалейной лавки — премия постоянному покупателю стоит всего один доллар девяносто девять центов. Сядь, выпей со мной кофе, и я тебе перед уходом расскажу все, что знаю о бардах.
Роланд последовал за дядей в кухню, где тот налил две кружки из кофеварки на буфете.
— А ты откуда знаешь про бардов? — спросил он, выуживая из холодильника сливки.
— Книжки. — Тони протянул ему кружку и показал на табуретку. — Правильные книжки читать надо. Все ваши беды, современная молодежь, от того, что книжек не читаете. Больше надо читать по истории и меньше всей этой голливудской адюльтерной чепухи. Ладно, для начала: бард — это больше, чем просто музыкант. — Дядя посмотрел, как кружится в черной жидкости струйка сливок, и добавил две ложки сахара с верхом. — На чем я остановился? Ах да… Бард использует музыку, как чародей — колдовские заклинания, изменяя музыкой реальность…
Роланд слушал как зачарованный. События последних дней не оставили места неверию.
— …нечно, не каждый музыкант был бардом. Нужен талант и годы учения. Семь лет учения, семь лет упражнений и семь лет игры — так, по-моему. — Дядя Тони хмыкнул. — Двадцать один год. А мне-то казалось, что пять лет обучения на электрика — это целая вечность. Как бы там ни было… — Он встал и опустил пустую кружку в раковину. — Тебе сколько сейчас? Двадцать восемь? Ты начал всю эту чепуху где-то в четырнадцать, так что ты еле-еле вторые семь лет закончил.
«Не заносись…» — Он вспомнил слова миссис Рут, и теперь они обрели смысл.
— И если бы я даже во все это верил — а я не говорю, что верю или не верю, — и если ты даже бард, с прежних времен все сильно скатилось вниз. Нынче бард — это Джонни Наличняк. А ты лучше давай иди, если нашел работу.
Роланд поднялся, блуждая мыслями за много миль отсюда.
— Да, кажется, нашел.
— И отлично. — Дядя Тони притормозил в дверях. — Попытайся для разнообразия довести хоть эту до конца.
Дверь закрылась. Роланд, разглядывая мозоли на пальцах от струн, задумался, чей же это замогильный голос у него в голове твердит, что конец уже рядом.
— Опоздание — это на Мишель не похоже.
— Каждый рано или поздно опаздывает, — философски заметила ее компаньонка.
— Так-то оно так, только Мишель завелась тут с одним из гостей, убирала его комнату малость подольше, если ты меня поняла. Казалось бы, она тут должна быть еще до звонка.
— Да ладно, брось. Милая, маленькая, невинная Мишель?
— Милая, маленькая, невинная Мишель может прыгнуть в любую койку, которую ей приходится застилать, только мне наплевать. — Ключ заело в замке, и освободить его стоило некоторых нетерпеливых усилий. — Пока она вовремя выходит на работу. Мне не хочется делать ее половину работы вдобавок к своей. Странно, тут уже открыто.
Дверь распахнулась, и девушка протянула руку за угол к выключателю.
— Воняет, как в туалете. И на полу что-то.
— О Господи! Ну и разгром!
Щетки, тряпки, шампуни из перевернутой уборочной тележки были разбросаны по всей комнате.
И тут они посмотрели вверх.
Прямо над тележкой, высунув черный распухший язык, висела Мишель. Шея была стянута шнуром от занавеса и покрыта длинными царапинами — Мишель пыталась сорвать петлю.
Заложив руки за голову, Адепт Тьмы прислушивался к далеким воплям.
— С тем же успехом можно было и не вставать, — сказал он сам себе. — Завтрак, похоже, запаздывает.
— Хозяин?
Адепт скользнул глазами вниз с потолка на тень, напоминавшую пятно на голубой простыне.
— Вон с кровати! — скомандовал он холодно. — Если мне еще раз придется тебе говорить…
— Нет еще раз, Хозяин. — Тень исчезла и появилась на столике рядом с постелью. — Хозяин, Адепт Света… я видел, я слышал!
Адепт Тьмы поморщился, вспомнив боль, что причинил ему Свет. А он рассчитывал победить сразу, и оттого было еще больнее.
— Что ты видел? — спросил он ледяным голосом. — Что ты слышал?
От голоса Хозяина тень задрожала, но она знала, что медлить — еще хуже.
— Их трое, Хозяин. Мужчина и две женщины. Они помогают и знают, что помогают Свету. Они охотятся за тобой, Хозяин.