Врата тьмы
Шрифт:
Справа шаги удалились и затихли.
Визгливо протестуя, тележка пришла в движение.
— Куда… — начала Дару.
Миссис Рут твердой рукой надавила сверху на рогожи.
— Тихо, девонька, — повторила она.
Ребекка зевнула и спрятала лицо в изгибе локтя, устраиваясь на диване поудобнее.
— Леди! — Голос Эвана, казалось, доносился откуда-то издалека. — Отчего бы тебе не лечь спать?
— Потому что я хочу тебе помочь, — объяснила Ребекка, вновь зевая. Рывком приподнявшись, она повернулась к стоящему у окна Эвану. — Мы вместе будем биться с Тьмой.
Он улыбнулся в ответ, прошел через комнату и ласково отвел локоны с ее лица.
— Когда Тьма… — начал он, но Ребекка вдруг судорожно сжала его запястье, и он замолчал.
— Смотри! — Свободной рукой она показала на белый туман, сочившийся сквозь открытое окно.
Эван нахмурился, но силу проявлять не стал. Чем бы это ни было, оно не походило на творение Тьмы.
Туман свернулся в столб и принял форму высокого человека с длинными вьющимися волосами и большими руками рабочего.
— Иван? — У Ребекки глаза полезли на лоб. — Что ты здесь делаешь?
Теперь и Эван его узнал. Это был дух, который вел его из Света.
— Иван, почему ты не отвечаешь?
— Думаю, он не может, Леди. Он ушел далеко от своего места, и у него не хватает сил на слова.
— Но почему? Он никогда из кампуса не уходит. Никогда. Я даже думала, что он не может.
— Леди, там, где у этого духа дом, нет ли широкой открытой местности?
Эван, не дождавшись ответа, сам догадался, потому что Иван потерял форму и завертелся.
— Ага. Там такое большое круглое поле… Это и есть то место, Эван? Тьма там?
— Да, Леди, я так думаю.
Он нагнулся, быстро ее поцеловал, и в глазах его загорелся огонь от предвкушения битвы. Он придет раньше, чем начнется жертвоприношение, раньше, чем сдвинутся весы. И на этот раз Тьме не удрать!
— Эван, я тоже пойду!
— Прости меня, Леди, но моим путем ты пойти не сможешь.
— Смогу, — возразила Ребекка, вскакивая с дивана. — У меня кроссовки есть! — крикнула она во внезапно опустевшей квартире.
Тельце лежало в воздухе на высоте половины своего роста над травой, удерживаемое двумя полосами тьмы. За ним стоял человек. Он улыбнулся и занес над головой левую руку. В руке было зажато кривое лезвие черного ножа.
Эван не стал тратить время на тонкости. Собрав силу, он ударил молнией чистого Света точно в грудь стоящего человека — только бы остановить падение.
Отдача отбросила его назад и швырнула на землю, ослепив вспышкой энергии от собственного удара.
Адепт Тьмы засмеялся.
— Какой же ты дурак!
Голос, понял Эван, раздается футах в двадцати…
— Иллюзия! — выкрикнул он в отчаянии, стараясь прояснить зрение.
— Да нет, зеркало. Оно показало тебе то, что ты хотел увидеть, и отразило твою силу на тебя же.
На это ушла почти вся моя сила, и ты, если бы ума хватило, легко бы со мной справился. Но Свет так предсказуем! Ты действовал точно так, как я предвидел, хоть я и надеялся, что ты вложишь в удар все и сам себя разрушишь. Избавил бы меня от хлопот с тобой, когда я тут закончу.
Эван заставил себя встать и сделал два неверных шага в сторону голоса, еле различая затененный контур среди вспышек звезд, все еще застилающих взор.
Городские колокола стали отбивать полночь.
— Поздно! — раздался издевательский голос Адепта Тьмы.
И тогда взгляд Эвана прояснился.
Он увидел кудрявую девочку не старше четырех лет, растянутую в самой середине Круга Кингз-колледжа. Увидел, как коснулся ее горла черный нож. Увидел кровь на траве.
И весы сместились.
Эван вскрикнул от боли и упал на колени, вцепившись в себя руками в отчаянной попытке сдержаться. Он ощутил, как к нему приближается Тьма, и поднялся из последних сил — встретить его лицом к лицу.
— Дурачок! — повторил Адепт Тьмы, и черты его исказились от неимоверной силы, переполнявшей его.
Черный бич распорол кожу на руке, которую успел для защиты вскинуть Эван. Потом на боку. Бич оставил полосы боли на ногах и разметал оборону в клочья.
— Я победил! — самодовольно крикнул Адепт Тьмы.
И черная молния ударила Эвана в грудь. Она выбросила бы его прочь из Круга на мостовую, если бы он не налетел на ствол молодого дуба и не соскользнул на землю. Там он лежал в полузабытьи, собирая ту малость силы, что еще у него оставалась. Он устал и был сильно изранен. Наконец, подавляя стон, он с трудом встал на ноги. Под рукой он ощутил силу живого дерева, поднимавшуюся глубоко из-под земли от корней, и вдруг, к собственному удивлению, почувствовал, как эта сила переливается в него. Не было ни ветерка, но по всей дуге опоясывавших Круг деревьев прошел шепот листьев — деревья вступили в битву на стороне Света.
По сравнению с силой, которую могла призвать теперь на помощь Тьма, — когда так резко сместила весы жертва, — это было не очень много, но Эван обрадовался от всего сердца. Он поднял голову, соединил руки, и из них ударил Свет.
— Ты и в самом деле не понимаешь, что разбит? — спросил Адепт Тьмы подкрадываясь. — Если ты сдашься, то доживешь до завтра и увидишь, как этот мир… Чтоб тебя!
Мгновение, одно лишь мгновение он с перекошенным болью лицом смотрел на обрубок своей руки. Потом она снова стала целой, и он направил ее на Эвана.
Первый удар Эван отбил. И второй. Третий хлестнул его вокруг головы, и полоса Света замерцала. Четвертый поднял его в воздух, сбил с ног, и полоса погасла.
— Что это там, черт побери, творится в Круге Кингз-колледжа? — спросила констебль Паттон, озадаченно глядя на своего напарника.
— Фейерверк, — ответила диспетчер, и в ее доносившемся из приемника голосе сквозила усталость: из-за гриппа вся полиция отрабатывала удлиненные смены. — Два сообщения о фейерверке и одно — про какого-то психа с огненной саблей.