Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
— Хорошо. — Голос дракона звучал все еще слабо.
— Пей, пей!
— Думаю, ему становится легче, — сказал Джоак, стоявший рядом с Сай-вен.
Мышцы зашевелились под чешуей, и Рагнар’к, сунув нос в бочонок, засопел и зачавкал. Теперь помощь ему была не нужна. Дракон лакал вязкую кровь своих собратьев, восстанавливая силы и заживляя раны.
Когда бочка опустела, Рагнар’к ударом носа отправил ее за борт, показывая, что вполне здоров.
Сай-вен обхватила руками могучую шею.
— Теперь можешь отдохнуть, мой гигант.
— Я велик… огромное
— Столь же велик, как небо и земля разом.
Сладкое чувство гордости и довольства затопило ее, хлынув из дракона, словно мурлыканье котенка, устроившегося на коленях.
— Теперь поспи, — сказала она ласково, отступая на шаг.
Как только ее пальцы соскользнули с чешуи, стремительно началось преображение. Шкура и крылья взметнулись, смешиваясь в вихре с когтями и скелетом дракона. Захлопали паруса, ощутив прикосновение края смерча. Когда водоворот звериной плоти иссяк, на палубе осталось лежать обнаженное тело крупного человека, уткнувшегося носом в доски.
— Каст? — поинтересовалась она на всякий случай.
Девушка всегда переживала, что однажды после преображения не отыщет любимого человека.
Высокий кровавый наездник застонал и перевернулся на спину. Его живот и верхняя часть бедер были покрыты струпьями и желтоватыми пузырями.
Сай-вен в ужасе зажала рот ладонями и опустилась рядом с ним на колени. Но не успела она протянуть руку, как магия драконьей крови начала действовать. Раздувшиеся волдыри опали. Багровая кожа стала розоватой. Обгорелые волосы на широкой груди вновь отросли, явив знакомую ей чащобу. Она прикоснулась к щеке Каста, его веки дрогнули и открылись.
— У нас получилось? — спросил он, с трудом ворочая языком.
— Мы на «Яростном орле», — кивнула она. — Ты помнишь, что произошло?
— Чем чаще я становлюсь Рагнар’ком, тем сильнее воспоминания дракона сливаются с моими. — Он изо всех сил попытался сесть, но скорчился от боли.
Джоак сбросил плащ и накинул его на плечи Каста.
Вдвоем с Сай-вен они помогли наезднику встать на ноги.
— Ему надо отдохнуть, — сказал Джоак. — Давай отведем его в каюту.
— Нет! — неожиданно громко возразил Каст. Провел ладонью по своей груди. — Нам нужно подготовиться.
— Я могу рассказать все, что мы видели, — запальчиво ответила Сай-вен. — А ты отдохнешь!
— Я полон сил! — Каст вырвался из ее рук, но, сделав шаг, едва не ударился лицом о палубу.
Джоак подхватил его и помог удержаться на ногах.
— Ну хорошо, — застонал кровавый наездник. — Немного вздремну…
Все вместе они помогли Касту добраться до его каюты на нижней палубе, а потом прошли на камбуз и уселись вокруг длинного деревянного стола, уставленного тарелками с едой и кувшинами светлого эля.
— Что произошло? — спросил Хант.
Сай-вен надкусила хрустящую булочку.
— Мы летели прямо на солнце, следуя вдоль высохшего русла реки, чтобы не сбиться с пути. Примерно в сорока лигах отсюда мы заметили широкое озеро, протянувшееся с севера на юг, и решили рассмотреть его во всех подробностях. Мы подумали, что там можно было бы отдохнуть и пополнить запас пресной воды, чтобы без труда пересечь пустыню. Но, снизившись, мы увидели, что не вода так заманчиво отражает солнце, а целое море цветов, чьи голубые лепестки ярко блестят.
— Вьющийся нарцисс! — охнула Кесла. — Но он не растет в Холмах. Только глубоко в пустыне, у самой Южной стены.
— Ты видела этот цветок раньше?
— Нет. — Кесла покачала головой. — Только кое-кто из сорвиголов, охотившихся в глубине Разрушенных Земель, видел вьюн и уцелел.
— Что это за растение? — продолжал спрашивать Хант.
— Некоторые утверждают, — замялась убийца, — что оно появилось из крови вампиров, которые некогда обитали в развалинах Тулара. Это потому, что вьюн растет, кейс я и говорила, вдоль песчаных утесов Южной стены. Он не укореняется, а потому способен ползать по пустыне в поисках добычи. Любой, кто бродит неподалеку от Южной стены, должен опасаться встречи с ним. Один цветок почти безвреден, но вьюн, распространяясь по песку и валунам вдоль Стены, порождает сотни и тысячи цветков, каждый размером с ладонь. Они впитывают лепестками солнечный жар и могут направить его на врага. Помножьте на тысячу цветков и поймете, что жар этот сравним с солнечным. Человек может превратиться в горстку праха за несколько мгновений. — Она с уважением глянула на Сай-вен. — Вам повезло, что вы остались живы.
— Мы едва не погибли. Но чешуя Рагнар’ка прочна, словно камень. Он прикрыл меня и принял весь удар на себя. Но сам не уберегся от ожогов.
— И что же нам делать? — спросил Ричалд. — Я не рискну вести «Яростного орла» над этим полем.
— Нужно облететь его кругом, — ответила Кесла. — Да, мы можем немного задержаться на пути в Альказар, но это лучше, чем сгореть дотла.
— Времени и так уже мало, — пробормотал Джоак и повернулся к Кесле. — Когда очередные дети будут затребованы в Тулар для жертвоприношения?
— Через пол-луны, — нахмурилась девушка.
— Выходит, любая задержка повлечет за собой новые смерти, — жестко сказал Джоак. — А что, если пролететь над полем ночью? Ну, после того, как солнце сядет.
— Это не поможет. На закате цветы закрывают лепестки, храня накопленный за день свет. И вьюн использует сбереженный жар, чтобы охотиться ночью. Я видела вспышки света в пустыне, когда вьюн нападал на ящериц и мышей. Даже ночью от него нет спасения.
Все примолкли.
— Тогда мы полетим в обход, — решил Ричалд. — Нужно отыскать другой путь в Альказар.
— Боюсь, он будет слишком длинным, — вздохнула Сай-вен. — Даже Рагнар’к не мог разглядеть, где заканчиваются поля нарцисса. Эта преграда тянется на многие лиги. — Она повернулась к Кесле в поисках разгадки. — Должно же у него быть слабое место. Когда вьюн нападает ночью, жар такой же сильный, как и днем?
— Я… Я не уверена, но говорят, что когда цветок ночью выпускает жар, то до утра остается беспомощным, поскольку исчерпывает свой запас.