Вредина
Шрифт:
– Зато водители у нас умеют. А за ними смотри и смотри.
– Обещаю, что не подведу вас. – приятным мелодичным голосом заверила его Щукина.
– Вот и ладненько! – радостно отозвался начальник и сказал: – Тогда идите и принимайте. – и напомнил: – И зайдите в отел кадров и напишите заявление.
– Спасибо. – обрадовалась Евгения и не скрывала своей радости о таком быстром приеме её на работу.
Они вышли, Щукина сразу зашла в отел кадров, а Марина заглянула к себе в кабинет, но никого там не увидела. Она прислушалась к голосам, что доносились с соседнего отдела напротив, и поняла, что все собрались там. Но идти сейчас туда не решилась, не то было настроение.
Вскоре сотрудницы вышли на улицу и пошли в сторону растворного узла. Щукина пыталась, что-то спрашивать, Сапсонова скупо отвечала ей, а сама шагала вперед и желала одного – больше никогда не встречаться с Воротниным и его женой. На душе было гадко и отвратительно. Получалось, что она свела мужа и жену, и теперь они из-за нее крупно поссорились. Здесь конечно можно было и оправдаться, и сказать, что не она все это затеяла. Но в том – то и дело, что она. И Марина это понимала и осознавала. Скажи она Олегу, что рядом с ней сидит его супруга, не наговорил бы он в ее адрес столько обидных и грубых слов. А если наговорил? Но тогда все было бы честно! И не мучили ее сейчас угрызения совести, и не терзала она свою и без того уже истерзанную душонку.
Женщины пришли на растворный узел, а под эстакадой и вокруг нее, уже собралось много машин, и водители встретили их с шумом и упреками:
– Мариночка, – возмущался Иванов, – опять простой на полдня!
– И целый день без работы! – упрекали ее другие водители.
Видя положение дел, Щукина уверенно за нее вступилась:
– Ну, что раскричались! Будет вам сейчас бетон!
– А вы кто у нас будете? – стал рядом с ней Перепелкин.
– Теперь я буду отпускать вам раствор. – добродушно пояснила им женщина.
– А Марина куда? Обратно в бухгалтерию?
– А Мариночка будет свою работу выполнять.
– Вопрос можно? – вставил свое едкое слово Воронин. – Стукачить на нас тоже будете начальству?
Сапсонова сразу напряглась от таких слов и поспешила скрыться в диспетчерской, не желая выслушивать очередные упреки в ее адрес.
– Буду! – заявила всем Евгения и предупредила: – Будете воровать, буду все докладывать начальнику СМУ!
– Еще одна ябеда пришла! – послышался голос из толпы.
Щукина ничего не ответила, сразу повернулась и пошла догонять девушку.
Уже вскоре они стали рядом, и Марина рассказывала ей, что надо делать, как принимать бетон, как выдавать раствор, как все запускать и делать замесы. Потом, как загружать машины и на какие объекты отправлять. А еще, как принимать заявки и вести учёт всему. Ничего не пропустила, всё объяснила, помогла женщине попробовать загрузить машину, поняла, что смышленая, сразу всё схватывает и решила, что делать ей теперь здесь нечего, спешно попрощалась и ушла.
А сама шла и желала одного, скорее добраться домой. А там забраться на свой любимый диван и дать волю слезам. Да-да, слезам. Она так устала за все эти дни напряженной борьбы, от всех этих упреков и унизительных разборок. «Правильная слишком! – ругала она себя на ходу. – Теперь в семье из-за тебя будет большой скандал». А этого она жутко не хотела, потому что сама недавно развелась с мужем и знала, что это такое не понаслышке.
Но она верила и надеялась, что Воротнины поругаются, а потом обязательно помирятся. А ее уже не будет между ними, она станет вновь тихонечко работать в бухгалтерии, и со временем всё вернется на свои места. Но она ошибалась и с этого дня все пошло не по тому сценарию.
Утром Марина Александровна, как всегда пришла на работу и заняла свой столик. Следом появилась Виктория и очень обрадовалась такому внезапному возвращению подруги. Марина все в подробных деталях рассказала Кравцовой про вчерашний день, та ее внимательно выслушала, где-то посочувствовала, где-то поддержала, но в основном заявила:
– Знаешь, что! Не казни себя и не ругай! Ты по работе только докладную на него написала, но это твоя работа и твой кусок хлеба! А вот он, все продолжил! Вместо того, чтобы остановиться и принять все как есть, он раздул все до небес и думает, что он герой! Своровал? Поймали? Будь добр смирись! И прими все, как есть! И мой тебе совет, пошли его куда подальше и забудь!
Сапсонова тихонько вздохнула и удрученным голосом ответила:
– Я, наверное, просто… устала от всего этого напряга.
– Расслабься и выкинь из головы! – бойко отозвалась Вика.
– Попробую. – согласилась она и принялась за работу, которой, в ее отсутствии, скопилось в большом количестве.
Она тут же включила компьютер и стала делать начисления для тех же водителей, которые объявили ей настоящую забастовку. Работа есть работа и тут ничего не поделаешь, надо забыть обиды и начислять всем зарплату. А-то они ее точно переедут все разом и на всех КамАЗах одновременно.
Ближе к обеду к ним в кабинет вошла Платонова и, тихонько вздохнув, печально взглянула в сторону Марины. Она неуверенно подошла к ее столику, опустилась перед ней на стул и интригующе спросила:
– Угадайте, кто сейчас ко мне приходил?
– Воротнин! – сразу отозвалась Кравцова, а сама смотрела на бухгалтера и думала, что попала в точку.
– Нет! Его жена.
– Зачем? – настороженно смотрела на нее Марина.
– Взяла справку о зарплате… На развод подает.
По спине девушки пробежал холодок.
– Ого! – воскликнула Виктория и подсела ближе к ним. – И что сказала?
– Я же их хорошо знаю! – вздохнула женщина и поведала: – Даже жалко как-то. Пыталась отговорить ее, а она и слушать не хочет.
– Что, все так плохо? – смотрела на нее Вика.
– Говорит, пришла домой, разразился скандал. Олег уговаривал не делать глупостей, а ей так обидно, что не знает, как с ним дальше жить.
– Может, попсихуют и помирятся? – грустным голосом спросила Кравцова и перевела взгляд на подругу.