Вредина
Шрифт:
– Так не честно! – ахнула в ответ Марина. – Отпуск это по графику! Почти. А уговор – это другое!
– А ты… что-то другое хочешь?
– Хочу! – надула она свои губки и с надеждой смотрела на Свиридова своими большими карими глазами.
– Проси. – склоняясь вперед, смотрел на нее мужчина.
– Поставьте меня в очередь на квартиру.
– И всего-то!? – развел он руками и усмехнулся, понимая, что просьба почти пустяшная.
– Я так, по-скромненькому. Я же понимаю, что не имею на это никакого права. Не заработала еще.
– Ты, где у нас живешь?
– Бабушка дом оставила, а сама уехала к дочке жить.
– Ты в нем прописана?
– Нет. – мотнула она головой. – Иначе, вообще своего жилья мне не заработать. – и пояснила: – Там жилплощадь позволяет прописать еще десять человек.
– А чем тебе дом не нравится? Свежий воздух, огородик, цветочки.
– Квартиру хочу. Что бы спать на десятом этаже и не бояться, что к тебе могут залезть в окно.
– Мужика тебе надо, а не квартиру! – тихо, но уверенно напомнил ей Свиридов.
– Да, где же я его возьму сейчас?! – усмехнулась Марина. – Пол СМУ на КамАЗах переехать хотят, а вы говорите мужика! – и честно призналась: – Только один раз Серегин и предложил подвезти до садика за сыном. Да и то, когда это было.
Геннадий Михайлович взглянул на нее сурово и строго наказал:
– Так! Этот товарищ тебе совсем не товарищ! И даже не думай с ним связываться!
– Почему?! – повела бровями девушка, желая узнать подробности из жизни водителя.
–Он мужик ушлый. Жениться не собирается вообще. Загулявшийся, бабами набалованный. Тебе такого точно не надо!
– Да, я поняла уже. – улыбалась Сапсонова, понимая, что и сама давно его раскусила.
– Ладно, – согласился Свиридов и стукнул ладошкой по столу, – так и быть! Ставлю тебя на очередь на квартиру!
– Обещаете?! – обрадовалась Марина.
– Честное слово даю!
– Спасибочки вам! – расплылась она в улыбке и протянула: – Хоть одна хорошая новость за последние дни.
Он тут же взял авторучку и поставил свою резолюцию в углу заявления. Потом протянул его бухгалтеру и тихо пожелал:
– Счастливо отдохнуть.
– Спасибо вам. – улыбнулась она, принимая свое заявление обратно, и вздохнула с облегчением.
– Куда едешь? – поинтересовался начальник.
– К маме.
– А на море?! – вопрошал он, разводя руками.
– Море отменяется в этом году. Я машину покупаю.
– Молодец! – похвалил он и вновь полюбопытствовал: – И что берешь?
– Мазду. Джип.
– Круто!
– И транспорт свой будет.
– Отдыхай, и как только получишь машину, не забудь меня на ней прокатить.
– Обязательно прокачу! – пообещала она и расплылась в довольной улыбке.
А Геннадий Михайлович радостно воскликнул:
– Ну вот! Вижу свою прежнюю Маришку!
– Спасибо вам за все. – отозвалась Сапсонова, а на глазах появились слезы. – Побольше бы таких начальников.
– Так! Я женат! – протяжно ответил мужчина, чем совсем рассмешил девушку.
Марина тихонько засмеялась, а в это время одинокая скупая слеза скатилась по ее щеке. Она попыталась осторожно стереть ее, чтобы не размазать тушь на ресницах, но вопреки всему – слезы градом покатились с ее глаз.
– Так, Марина Александровна, что не так!?
– Да все так… – отозвалась она и, поджав губки, встала, сразу повернулась и заспешила к выходу.
А сзади услышала строгий голос начальника:
– Узнаю будешь плакать – уволю!
Сапсонова ничего не ответила и даже не оглянулась, потому что боялась расплакаться, а только толкнула перед собой дверь, вышла из кабинета и заспешила по коридору в свой кабинет. Уже там уселась за стол, уронила голову на руки и заплакала. Кравцовой не было, она отпросилась с обеда, поэтому можно было немного пореветь. Но совсем скоро девушка успокоилась, смахнула свои слезы, достала из сумочки пудреницу и стала пудрить свой красивый носик, понимая, что жизнь продолжается, и хотя «бьет она ключом по голове», но иногда и не так часто. Но была рада, что встречаются в жизни такие люди как Свиридов – честные, порядочные и справедливые. А еще, которые умеют держать свое слово, и встать на защиту слабых и обиженных.
Через три дня Марина получила отпускные, спешно собралась и уехала в деревню к родителям. Они с Колькой нагрузили большую сумку с вещами, вызвали такси и поехали на железнодорожную станцию. И уже оттуда электричкой, вдвоем отправились к бабушке и дедушке на вольные хлеба.
Сапсонова была родом из Шаховского района, там она выросла, там же и закончила школу. Она была единственной дочкой в семье. Ее отъезд из отчего дома конечно же огорчил родителей. Но те, в свою очередь, понимали, что село не перспективное, и работы по специальности тут не найти. И были рады, что Марина пристроилась у бабушки и старались помочь ей и Кольке, чем только можно.
Увидев на пороге дочку и внука, Зоя Ивановна ахнула. Женщина всплеснула руками и громко позвала:
– Отец! Иди глянь, кто это к нам приехал! – а сама бросилась обнимать и целовать таких дорогих ей гостей.
На шум вышел Александр Николаевич, увидев дочь и единственного внука, сразу распростер свои объятия и радостно проговорил:
– А ну, кто меня поцелует?
–Я! – выкрикнул мальчик и бросился обнимать деда.
Колька забрался к нему на руки, обнял своими ручонками вокруг шеи, и стал крепко прижиматься к нему.
– Вот как я тебя люблю, деда Саша! – радовался он такой встрече.
– А я тебя – во как! – громко отвечал ему дед и крепко прижимал его к себе.
–Что же не позвонила, что приедете? – стала упрекать её мать. – Отец бы вас встретил на станции.
– А мы такси взяли.
– Ты вроде… в июле обещалась приехать. – радовалась мать, а сама обнимала любимую дочку, давая понять, как она по ним соскучилась.
– В июле многие идут в отпуска, и мне предложили сейчас. – соврала она. – А я подумала и согласилась.