Вредина

Будрик Лидия Петровна

– Странно, обычно мужики уходят из семьи, а тут жена не желает жить с хорошим и положительным мужем. – с грустью усмехнулся он, а в душе понимал, что все кончено.

– Прости, ты правда очень хороший. Давай не станем губить остаток лет на то, чтобы думать, что все стерпится и слюбится. Ты был хорошим мужем. Ты делал все, чтобы у нас была семья. Но я не хочу больше тебя мучить. Давай останемся друзьями.

– Друзьями! – усмехнулся он и замолчал, отводя взгляд в сторону. Потом вновь посмотрел на нее и признался: – Все это теперь надо как-то переварить…

Они вскоре расстались, Нина поехала на работу в садик, а Олег сразу же отправился на своем КамАЗе в СМУ. Время было обеденное,

и он решил, что надо бы и подкрепиться. И за последнее время, он впервые захотел есть. После того, как узнал, что жена подала на развод, аппетит пропал напрочь. Он только курил сигарету за сигаретой и пил крепкий кофе. А теперь понимал, что начинает приходить в себя, и отходить от всех потрясений и переживаний сразу.

Воротнин вошел в столовую и сразу увидел за столиком у окошка Марину. Девушка была одна без своей подружки и одиноко обедала, сидя на своем излюбленном месте. Последнее время они не встречались, даже в столовой на обеде. Видно избегала встречи с ним, вот и старалась не приходить в столовую со всеми, и он это понял сейчас, глядя на нее.

Сапсонова не сразу его заметила, так как сидела спиной к выходу и была погружена в свои мысли.

Олег взял себе обед, поставил все на поднос, расплатился и медленно пошел по залу. Он тихо подошел к ее столику, а она, погруженная в раздумья, резко вздрогнула и не могла скрыть своего волнения.

– И что мне теперь с тобой делать? – спросил мужчина и поставил поднос на стол.

Он медленно опустился на стул напротив нее, а сам наблюдал за ее глазами, которые от волнения стали еще больше и красивее.

Марина молчала. Она перестала есть, застыла с вилкой в руке и, казалось, перестала дышать. Потом собралась с мыслями и тихо пояснила:

– Я обещаю, что больше не появлюсь в вашей жизни. Мне скоро придет машина, и я буду ездить на обед домой или в другую столовую.

– Зачем такие жертвы? Теперь уже ничего не изменить! Жена отказывается со мной жить! – укоризненно смотрел на нее Воротнин.

– Я не хотела. – тихо ответила она и медленно положила вилку на стол, а сама виновато произнесла: – Извините. – и встала из-за стола, намереваясь немедленно уйти, чтобы не раздражать его своим присутствием.

Олег взял ее за руку, удержал на месте и, глядя в ее печальные глаза, уверенно проговорил:

– Останься, я уйду. Сколько можно убегать и уходить. – а сам выпустил ее руку и вновь сказал: – Да, и не одна ты в этом виновата. – и признался: – Сам глупость сморозил, когда объявил тебе войну. Что-то… так понесло тогда… Сам не мог понять почему. А ты все язвишь и язвишь.

– Я больше не буду… – выдавила из себя Сапсонова, а сама отвела взгляд в сторону, понимая, как она виновата перед этим водителем и его семьей.

– Детский сад какой-то… – с грустной усмешкой вздохнул мужчина, и нехотя встал.

Он взял свой поднос и медленно перешел за другой столик. Там уселся к ней спиной и сразу принялся обедать.

А Марина тихонько опустилась на стул, но есть уже расхотела, только легонько вздохнула и взяла свой компот. Она сразу выпила его, отставила стакан в сторону и встала из-за стола. Девушка взяла свою сумочку и, цокая каблучками по плитке, уверенно пошла к выходу.

Олег резко оглянулся на нее, проводил ее до дверей своим пристальным взглядом, потом посмотрел в окно и уже смотрел на нее через стекло и тюль, что висела на окнах столовой. Он видел, как прошла его обидчица по дороге и свернула к офису. А он еще долго смотрел в ее сторону, и все думал над тем, что тогда произошло. Но винил и казнил во всем себя, и только себя, и никого больше. И если тогда он промолчал бы, то все пошло по-другому сценарию. И раз попался, то чего же тут возмущаться? Зачем пристал к женщине, нервы ей потрепал, до слез довел? А она вместо того, чтобы ликовать и радоваться, что победила, сразу бросилась мирить их, и никого– нибудь, а злостного своего обидчика. И ведь победила же! И штраф с него вычли, и премии лишили, а теперь и личная жизнь под откос пошла. А промолчи он тогда – и всего этого можно было бы избежать. Ну выплатил он этот штраф, ну заработает еще денег, куда он денется. А если и не заработает, то перезаймет. А теперь всем плохо – и ему, и жене, и детям, и Сапсоновой тоже плохо. Он видел ее глаза, они словно потухли, словно из них ушла радость. И не только она так ведет себя при виде его, но и без него женщина ходит грустная, и неподдельно переживает и сочувствует ему и его семье. Об этом ему поведали его же друзья, и Платонова при встрече, тоже вступилась за коллегу по работе. Нина Васильевна рассказала, что Марина сильно страдает за их разлад в семье, так как сама недавно развелась с мужем и знает, что это такое не понаслышке. Она искренне желала им примирения и надеялась, что все у них наладится.

– Олег. – окликнула его бухгалтер, останавливая мужчину по дороге в СМУ.

Тот замедлил ход, шагнул к ней и тихо поприветствовал:

– Здравствуйте. – а сам остановился и приготовился выслушать все, что она ему скажет.

– Здравствуй. – отозвалась Нина Васильевна, внимательно всматриваясь в его глаза, и осторожно заговорила: – Я не имею права вмешиваться во все ваши дела, но если ты хочешь, то послушай меня, пожалуйста.

– Да уж… говорите, что там. – махнул рукой Воротнин, понимая, что ничего уже не изменить.

– Ты бы сменил гнев на милость.

– Вы про что? – насторожился водитель и замер, не совсем понимая, про что пойдет речь. Но знал и был уверен, что плохого эта умная женщина сказать не может.

– Я про Мариночку. Совсем затравили девчонку. Угрожаешь ей, да и дружки твои тоже. Ну, не стыдно вам? На ней лица нет! Она так переживает по поводу вашего развода, что даже не может ни с кем разговаривать. Она же сама недавно развелась. Все пережила и понимает вас. И не одна она все это начала. Не одна! – напомнила ему бухгалтер. – Тогда чего ее преследовать? – и стала рассказывать: – Она и так затюканная своим бывшим мужем. Никак отойти от него не может. Может, хватит? Поверь мне, Марина очень переживает из-за того, что случилось и здесь, и в вашей семье. Она даже на обед не ходит со всеми, чтобы тебя не нервировать.

– Я знаю. – тихо отозвался мужчина, погружаясь в свои раздумья.

– Прошу тебя, оставь ее в покое. У нее сын и никого здесь больше нет. Так что, даже заступиться за нее некому.

– А Свиридов?

– Ты про что это?! – вскинула брови Нина Васильевна и с осуждением смотрела на него.

– Мужики болтают, что она… с начальником погуливает…

Платонова усмехнулась и уверенно ответила:

– Нет! Нет! И нет! – и пояснила: – Геннадий Михайлович всех своих сотрудниц так оберегает. И он очень любит свою жену! И ни за что не стал бы гулять от нее на своей работе, зная, что его тут же сдадут! Он просто вступился за Мариночку и всего-то.

– Она и сама за себя умеет постоять. – тихо проговорил Олег, вспоминая все их стычки и скандалы.

– Молодец! – похвалила женщина сотрудницу. – Что делать если мужчины так себя ведут? – и вновь укорила: – А от тебя я такого не ожидала!

– Да, я и сам не ожидал. – с досадой ответил он, виновато поглядывая куда-то в сторону. – Я думал, она промолчит, а она мне: поскользнетесь на мне! Аист по дороге ронял! – передразнил он Сапсонову. – Такое зло на нее взяло! Думаю, есть то… А так вызывающе ведет себя.