Вредность не порок
Шрифт:
Голос звучал сердито. Я подумала, что эту тему следует пока оставить. – Ладно, слушай! Я на Бешеного вышел, он рядом, но сейчас приехать не может. Ночуем здесь, утром он подъедет. Собери с собой какие-нибудь вещи, только самые необходимые… И чтоб сумка под рукой была… И давай спать…
– Давай, – согласилась я, повертелась под вопросительным взглядом любимого и добавила:
– Устала, сил нет, если через две минуты не усну – умру на месте…
После чего я рванула в направлении ванной, демонстрируя тем самым, что отсчет времени до моей
Повинуясь безотчетному порыву, я подняла голову и прислушалась. В квартире царила тишина, которую вполне можно было бы назвать мертвой, если бы не сопение спящего Ефима. Глаза слипались, и голова была тяжелая, я потрясла ею, чтобы немного разогнать сон, и села. Во рту все пересохло, страшно хотелось пить, обреченно вздохнув, я поднялась и поплелась на кухню.
Мышцы на ногах сильно ломило. Добравшись до ближайшего табурета, я присела и принялась энергично растирать икры. Когда боль немного отпустила, встала, налила воды, поднесла стакан к губам и снова замерла.
В сердце отчего-то проник неприятный холодок. Поставив стакан на стол, я глубоко вздохнула и осторожно шагнула к кухонной двери. Во всей квартире было темно, в целях конспирации Ефим запретил включать вечером свет, но глаза уже привыкли, я хорошо видела весь холл и Ефима, спокойно спящего в комнате. По-прежнему было тихо, однако невесть откуда взявшееся чувство тревоги не отпускало, напротив, оно все усиливалось, поэтому большого удивления, когда входная дверь вдруг плавно дрогнула и стала открываться, я не испытала. Зато чувство страха я испытала с лихвой.
– Ефим! – заверещала я, подскакивая вверх от переизбытка чувств. – Ефим! Дверь!
И в то же мгновение увидела, как Ефима словно подбросила гигантская пружина, он вскинулся, растерянно выкрикнув:
– Что? – Тут же входная дверь распахнулась полностью, и в холл стремительно ворвалась громадная черная фигура.
Ефим вскочил на ноги и молча бросился навстречу незваному ночному гостю. Утробно охнув, они сшиблись в дверях комнаты. Взвизгнув от ужаса, я откатилась к кухонному окну, свернувшись калачиком и заткнув уши руками. Из комнаты меж тем раздавался дикий грохот, трещала мебель и тоненько откликалась в шкафу посуда.
Подвывая от страха, я на четвереньках подползла к двери комнаты и заглянула внутрь. Двое на полу активно барахтались, беспрестанно отвешивая друг другу увесистые тумаки, вот они завертелись клубком, и я вдруг увидела, как ночной визитер лихо подмял Ефима. Не помня себя, я вскочила на ноги и бросилась вперед, однако мой благородный порыв закончился не совсем так, как я рассчитывала. Пытаясь скинуть с себя противника, Ефим взбрыкнул ногами, попав при этом мне аккуратненько под дых. Глухо квакнув, я отлетела к противоположной стенке и сложилась пополам. Несколько секунд я старалась вздохнуть, и тут ладонь неожиданно наткнулась на что-то твердое.
«Медведь», – подумала я и угадала. Это была бронзовая статуэтка, сбитая, вероятно, во время драки с комода. Уцепив медведя за морду,
Удар пришелся куда-то под шею, человек молча дернулся и обмяк. Выронив статуэтку, я зажала руками рот и попятилась к двери. На минуту воцарилась тишина, слышно было только тяжелое дыхание Ефима. Наконец он спихнул неподвижное тело в сторону.
– Молодец… – прохрипел он и закашлялся. – Молодец, малышка…
Поднялся на ноги, подошел ко мне. Тараща глаза, полные слез, я тонко взвыла:
– Я его убила.., убила… Убила, да? Ефим?
– Тихо, – прошипел он, обнял меня за плечи и вытеснил в холл, – ни слова больше… Сейчас здесь архангелы со всей округи будут… Вот твоя одежда… Одевайся быстро… Не лезь в комнату, без тебя разберусь. Где твоя сумка?
– А?.. – бессмысленно отозвалась я, лихорадочно кусая ногти. – Я его убила, да? Ефим, кто это? А?
– Настя! – Тут он тряхнул меня за плечи так, что моя голова замоталась, словно у пьяной. – Быстро одевайся!
Сумка с вещами где? Синяя сумка с твоими вещами?
Господи, ну откуда я могу знать, где она? На полу моей комнаты лежит человек, которого я только что.., мамочки… Я наткнулась спиной на стенку и поползла вниз.
– Черт, – рявкнул Ефим, – что за дурная баба!
Он подскочил вплотную и стащил с меня ночную рубашку, после чего, малость оживившись, я сфокусировала взгляд на его лице. Ефим швырнул мне в руки джинсы, и я начала торопливо одеваться. Ефим вихрем метался по квартире, видимо, что-то разыскивая. Когда он снова пронесся мимо, я жалобно сказала:
– Я сумку на кухне под стол поставила…
Не отвечая, Ефим ринулся на кухню, выхватил баул из-под стола и сверкнул глазами:
– Уходим…
– Может, «Скорую помощь»? – проблеяла я, послушно направляясь к двери.
Ефим не ответил, лишь подтолкнул меня в спину, что-то больно задело по лопатке, я оглянулась и увидела в руке любимого пистолет. Оттого, шагая через порог, я чуть замешкалась, а в комнате вдруг раздался шорох, и в дверной проем шагнула черная фигура. «Не убила!» – чуть не закричала я от радости. Ефим резко выбросил назад руку, и грохнул выстрел. Человек в дверях крутанулся влево, и его отбросило в комнату. От грохота я оглохла, однако приводить меня в чувство Ефиму было недосуг, он схватил меня свободной рукой, и мы скатились с лестницы.
Я сидела, крепко обхватив коленки руками, и тщетно стараясь согреться. После того как мы покинули мою квартиру, прошло минут сорок, не больше, но за это время мы успели добраться почти до окружной дороги.
Здесь, возле оврага, на отшибе ютилось три брошенных деревянных дома, явно предназначенные под снос, земля вокруг заросла бурьяном в человеческий рост, и, кроме бродячих котов, живых существ не наблюдалось. Последнее обстоятельство устроило Ефима, махнув мне рукой, чтобы не двигалась, он быстро прошелся по скрипучим половицам ближнего дома, заглянув во все углы.