Времена без Героев
Шрифт:
– Выпей, славный воин, за наше здоровье!
– дружелюбно и даже без насмешки улыбаясь, сказал огромный воин с одиноким клоком волос на голове и страшными серыми глазами. И протянул полновесный кувшин доброго местного вина. Обида как-то сама собой начала рассасываться и декан окончательно решил - не будет докладывать. Пусть их…
А Мстислав уже за воротами, когда обоз, двигавшийся быстро - кони отдохнули и возы почти пусты - отъехал на пару верст от огромных внешних стен, сурово выговорил Вадимиру:
– Нельзя же так! Человек дело делает… А что нас ненавидит, так я куда больше настоящих врагов ценю, нежели гниль и шваль. От победы над такими счастья
Вадимир угрюмо отмолчался и молчал еще почти версту, прежде чем ответил:
– Ты, Мстислав, дурак! Зачем такое вино отдал?! Отличное было вино… я его только перелил в такой сосуд, чтобы никто не польстился! Оно больше твоего меча стоит… наверное. Всего-то десять сосудов вез… князю. И себе один. Тот, который ты подарил тому базиликанцу, чтобы он до зеленых чертиков упился! Тот, который…
– Ну, извини!
– широко улыбнувшись, прервал его сбивчивую речь Мстислав.
– Кстати, ты те десять кувшинов на каком возу держишь?
– Как на каком?
– удивился Вадимир.
– На втором. Рядом с собой! Говорю ж, в них - половина моего прибытка за этот раз!
– Гм… Тогда тебе стоило бы поискать другое место. Если успеешь, конечно!… Эдрик, ты чего там пьешь?
– Вино!
– раздался довольный рык со второго воза.
– Мы тут с Буком ехали, глотки пересохли… Мы и решили один кувшинчик приговорить. Тем более урона особого нет, молодое вино… Правда, вкусное! Но ты не волнуйся, я заплачу!
Мстислав, даже не пытаясь сдерживаться, расхохотался. Вадимир схватился за голову…
Так и ехали - кто-то веселясь, кто-то непередаваемо страдая. Вадимир, например, всю дорогу пугливо оглядывался, словно ждал, что Эдрик возьмется за второй кувшин. Норлингу, однако, судя по всему хватило выпитого, он повалился на мягкое, как перина удобное сено и в голос захрапел. Рулады его разносились от первого до последнего воза и, в зависимости от того, что был за воз, вызывали или дикое раздражение, или дикий смех. Бук, ехавший на том же возу, выпил меньше и править конями был еще в состоянии. Почти… И всего-то два раза воз чуть не съехал в какую-то канаву, которую эти мерзавцы базиликанцы вырыли вдоль обочины дороги. И пусть обиженный Стриж до хрипоты доказывал, что рвы эти для того вырыты, чтобы туда вода стекала и дорога всегда была пригодна для проезда, гардары не верили, поднимая его на смех. Ведь каждому ведомо, проклятые базиликанцы специально их нарыли, чтобы гардары сворачивали в них возы, разбивали и портили товар…
Впрочем, дорога и впрямь была хороша. Не каменная, конечно, как в большой Базилике, между Малассой и Великим Городом или даже между малыми городками в любой из тамошних провинций. Всего лишь плотно утоптанная земля. Каменной прочности, ровная, почти без выбоин. По такой и кони идут радостно, и колеса возов катят быстрее… Не спеша особо и не надрывая тяжелых коней тридцать верст сделали за пять часов. Как и обещал своим Мстислав - к вечеру…
Никого на рубеже, конечно, не было. Здесь не граница Гардарики с Номадией, где заставы бдят денно и нощно, объезжая все сотни верст. Где башни стоят в пределах видимости одна от другой а после каждого очередного набега князья клянутся, что построят наконец Вал, ограждающий их от набегов степняков… И чешут потылицы до следующего. Здесь - рубеж цивилизованный. Его как бы и нет. И только огромный камень, на котором родными чертами и резами написано, что путник вступил на землю рода Сокола, да изображение раскинувшей крылья хищной птицы - для неграмотных, говорил о том, что Мстислав впервые за несколько лет вступил на землю родины…
Вернее, не ступил, ибо сидел на возу и никуда вставать не торопился. Хотя сердце на миг защемило…
Куда радостнее повел себя Вадимир. Повалившись прямо из воза на колени, он долго и старательно лобызал пыльную, загаженную проходившим мимо скотом и плевками прохожих дорогу. Потом поднял счастливое лицо к Мстиславу, блаженно протянул:
– Седмицу не чуял родного запаха, уже скучал! Вон тот бук мой дед чуть не спалил! А вон из того колодца я впервые напился, проезжая по этой дороге… Родина! Ведь правда, здесь по другому дышится?
– Правда, Вадимир, правда!
– тихо сказал Мстислав. Какая-то неведомая сила и его согнала прочь с повозки, заставила встать на колени и поклониться. Наверное, именно так должен сделать блудный сын, возвращаясь после долгого перерыва домой… Пусть даже сам дом - за сотни верст отсюда!
Глава 14 "Слово Гардара"
И все- таки, когда вокруг родина -это прекрасно. Даже когда вокруг - месяц грудень, дорога вокруг размокла от частых и сильных дождей, разбита колесами телег и копытами коней… Поля - черны после снятого с них урожая, а с деревьев облетела самая стойкая листва и они стоят, возвышаются, бесстыдно выпячивая черные от влаги, обнаженные стволы… Я запах над полями стоял… гм. Но Мстислав был счастлив. И пересев с телеги на коня, не раз сворачивал в сторону, свешивался с седла, черпал жирную, словно маслом пропитанную землю ладонями… Только что не ел.
Над ним посмеивались - не слишком искренне, понимая его чувства. И ехали дальше, благо большая часть пути уже осталась позади и до Серебрянки, как заверил местный возница, было не больше часа пути. Недалеко…
Впрочем - темнело. И холодало. Хмель постепенно выветривался из голов, и коней стали придерживать даже самые одуревшие возницы. Жалко зверей, пускай отдохнут… К тому же, дважды пришлось останавливаться, загонять чеку в колесе третьей телеги. Родные дороги не прошли даром.
– Завтра утром будем в Куяве!
– меж тем говорил Мстислав Равену.
– Князю Яромиру можно поклониться… А нет, не хочешь, так и прямо можем проехать. Что мы там не видели, в Куяве! Вот сделаем дело, приглашу я вас всех… даже Эдрика, в город славный Ярослав. Там - погуляем!
– А чего это меня -даже?!
– возмутился Эдрик, пытаясь спрыгнуть с воза и по своей неопытности чуть не попав под колеса.
– Я - тоже человек! А вон еще… человеки! Аж целых двадцать человек! На конях, и брони сверкают! Разбойники, наверное?
– Какие еще разбойники на землях князя Яромира?!
– искренне возмутился Вадимир.
– Это как раз таки стража порубежная!… Эй, добры молодцы, поздорову ли живете?!
– Вадимир, ты ли?
– гулко отозвался, подъезжая, огромный, невысокий и очень широкий воин на стойном себя черном владенском жеребце.
– А мне говорили, ты в Вассилиссуме пропал! То ли меньшицу себе взял из базиликанок, то ли наоборот, в ихнюю веру перешел, цветку и деревяшке поклоняться начал!
– Ты поосторожнее, Могута!
– посерьезнел Вадимир.
– Я, конечно, верую только в батьку нашего, Сварога Сияющего… Но тут с нами двое, кто верует в Крест и Розу дарованные… Я им не судья и не учитель!
– Так и я тоже!
– возразил, спрыгивая на дрогнувшую под ним землю Могута.
– Просто утомил меня тут один… проповедник! С Полуночи пришел, все кричал, что мы зазря идолам поклоняемся, что над нами никогда не воссияет Гелиос… Что это такое - Гелиос, и почему он должен надо мной сиять?