Времена года
Шрифт:
– Вам? А ты в число людей не входишь? И что для тебя бесполезные вещи? – спрашивает Итан. Он не слышал подобных изречений даже от философов, чьи портреты однажды фотографировал для журнала о бытии.
Одетт продолжает удивлять, заставляет задуматься и интригует. Она всё так же холодна, серьёзна и лишь иногда улыбается, но не потому, что ей весело, – так улыбаются родители, поучая своих несмышлёных детей.
– Например, я совершенно не понимаю человеческую борьбу за территории. Каждое поколение хоть раз начинает бессмысленные войны, угрожая друг другу смертью, лишь
Она не собирается рассказывать ему о себе, видит, что он только это и хочет узнать, поэтому пытается вести с ней философские разговоры. Одетт ещё ни разу так не говорила с человеком, это единственная причина, почему она ещё не ушла и не почувствовала скуку. Ей правда интересно понять, как мыслят люди и почему совершают необдуманные поступки, приводящие к Смерти.
– Насчёт войн ты ошибаешься, этого хотят те, кто гонится за властью и деньгами. Обычным жителям хочется спокойствия и стабильности. Все хотят чувствовать себя в безопасности и быть уверенными в следующем дне… – начинает размышлять Итан, но Одетт его перебивает.
– Но вы не можете быть уверены в следующем дне. Откуда вы знаете, что он наступит? Поэтому вы всегда откладываете всё на потом? Некоторые даже жизнь на потом откладывают, думая, что сначала нужно заработать и лишь после отдыхать и наслаждаться ею (жизнью). Вы не можете быть уверены в следующем дне, потому что никогда не знаете, когда придут Смерть и Судьба, – снова говорит Одетт, смотря в глаза человеку и следя за его мыслями, эмоциями.
Он явно в смятении и не понимает, почему она говорит подобные вещи. Это заставляет её усмехнуться, сделать глоток очередного коктейля и снова посмотреть на толпу.
Людей становится всё больше, а ночь медленно подходит к концу. Чёрное полотно с маленькими фонариками на небе скоро тягуче, под песни проснувшихся птиц, будет складываться в шкаф, а на его место положат яркое, светлое голубое пуховое одеяло с торчащими перьями-облаками и оставят одну жёлтую лампу. Такая магия происходит каждый день, но встречают закаты и рассветы лишь единицы, романтизируя, и именно в эти встречи их душа оживает.
– Смерть и Судьба? Значит, ты верующая, – вдруг выдаёт Итан, а Одетт не сдерживает свой смех, который так давно не слышала.
– Нет, я просто знаю, о чём говорю. Подумай о своём существовании, Итан. Разве ты приносишь пользу, делая обычные фотографии в журналы? Через четыре года тебя затмит начинающий фотограф, потому что у него будут фотографии не только необычных мест и людей, но и другой взгляд на жизнь. Он захочет приносить пользу, показать людям того, чего они не могут разглядеть, пока ты всё ещё будешь показывать лишь красивую картинку без смысла. Над своим отношением к людям тоже задумайся, – говорит девушка, подмигивая и давая Итану время, чтобы осмыслить слова. Она видит, как в его голове появляется миллион вопросов и самый волнующий, откуда холодная незнакомка всё это знает.
Итана
– Откуда ты… Кто ты такая? – пугается фотограф, делая глоток своего напитка и не чувствуя вкус, настолько он впечатлён.
Во взгляде Одетт появляется странное тепло, тоже пугающее Итана, поэтому, когда она кладет свою тонкую и бледную руку на его плечо, то первым делом ему хочется отпрянуть, как можно дальше, но… Он вдруг чувствует не адский жар, а приятный успокаивающий холод.
– То, что ты сейчас чувствуешь, обманчиво. Ты не хочешь в этот мир, куда ведёт такой холод, – говорит Одетт, передвигая руку с плеча на его руки.
Итан не понимает, что происходит, и ему начинает казаться, что он слишком много выпил за обычным разговором с незнакомкой в баре и теперь у него просто улетает здравый смысл.
– Какой мир? Можешь перестать говорить загадками, – просит молодой человек, а Одетт снова улыбается, понимая, что ей совсем не хотелось его пугать.
– Другой мир, мир Смерти. И нет, не думай так плохо обо мне, я не демон и не Дьявол, как показывают в человеческих фильмах, – останавливает Смерть мысли парня, убирая руку и снова делая глоток коктейля. Голубая жидкость в стакане скоро закончится, как и ночь в этой части мира.
– Но… Не хочешь же ты сказать, что ты… – в его голосе скользит непонимание, испуг и волнение.
Одетт отставляет стакан в сторону, теперь она изучающе смотрит на него, забавляясь тем, как они поменялись местами.
– Да, я Смерть и забираю жизни. И вовсе не такая страшная, как ты и ещё многие люди думаете, – отвечает Одетт. Она видит, как Итан пытается успокоить себя и ещё раз осмыслить всё, что она ему сказала. А потом она снова видит дикий испуг и желание жить в его душе.
– Ты пришла за мной?! – этот крик могли бы услышать все в баре, но громкая музыка и эгоистичность людей спасли их.
Одетт снова вдруг смеётся и качает головой, пока Итан не знает, за что хвататься – за сердце или голову.
– Нет. Если бы я пришла за тобой, то не начинала разговор. Я решила отдохнуть, изучить вас, – признаётся Одетт, прекрасно зная, что после этой ночи Итан пойдёт проверять свои нервы и записываться на прием к психологу. Ей становится немного жалко, что во второй раз они встретятся ещё не скоро. Она знает, что теперь он будет рад и расслаблен перед этой встречей.
– Ладно… Тогда можно вопрос? – немного успокоившись и придя в себя, спрашивает фотограф. Он вдруг облокачивается на стол, складывая руки в замок, и испытующе смотрит на Смерть. Она кивает, садясь в таком же положении и чуть наклоняя голову набок.