Времена грёз
Шрифт:
— Присаживайся.
Каин стоял возле окна прямо передо мной, снова в строгом костюме и снова курящий сигарету. Видимо, понятия домашней одежды здесь не было как такового.
Поморщившись от дыма, я робко прошла к гостевому стулу у письменного стола и, присев, выжидательно посмотрела на мага.
— Чем обязана?
Маг потушил сигарету в пепельнице и вместо того, чтобы сесть, развернулся ко мне, и быстро подошел ближе, остановившись напротив.
— Чтобы твоя сила не причинила тебе вреда, я ограничил ее, оставив минимум для поддержания жизни, но прежде чем я сниму печать, мне нужно
Я вздрогнула, чувствуя, как в сердце шевельнулось сомнение. Стоит ли раскрывать Ньярла? Как Каин воспользуется этой информацией? Я сама еще не понимаю, что дает мне это соседство, и прогадать сейчас очень не хотелось. В конце концов, могу же я позволить себе маленькую подлость взамен на отнятую у меня жизнь.
— Мне приходили обрывки чужих воспоминаний, случайные и непонятные. Я видела огромный черный храм и клинок не в своей руке. Мне казалось, это просто сон, но после них я будто выжатый лимон. — я опустила глаза в пол и постаралась не показывать свое волнение.
— Ясно, что же, тогда постарайся не сойти с ума, скорее всего это будет больно, но твоя сила вернется к тебе в полном объеме. Может быть, ты даже сможешь увидеть еще что-то.
— Но почему? Что вы со мной сделали?
Раздался тяжелый вздох над головой, но я не решилась посмотреть на мага. Соврет или честно расскажет?
— Я постарался объединить твои воспоминания с тем, кто жил в этом мире раньше. Ты не понимала нашего языка, и я решил рискнуть, проводя эксперимент. Тебе во всяком случае нужны были знания, как для обучения, так и для повседневных нужд.
Я кивнула, но сжала подол юбки в руках. Почти не соврал, хоть и этот кто-то живший раньше является сильнейшим магом, способным вытурить меня из тела, какие мелочи.
— Даже не поблагодаришь за помощь?
Каин протянул руку ко мне и поднял мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза. От его холодного стального взгляда по спине пробежал неприятный холодок.
— Благодарить за что? Я все еще считаю, что мне стоило бы умереть тогда, за завесой, я слишком много потеряла здесь.
На миг стало безумно страшно, маг нахмурился, услышав мои слова, но я упрямо смотрела перед собой, желая сразу обозначить свою позицию. Все верно, ты не спросил меня, хочу ли я жить, тем более здесь, в этом мире. Ты просто заставил меня это сделать, воспользовавшись моим телом как сосудом для чужой души. Посмотрим, как ты запоешь, когда столь ценные знания Ньярла не будут тебе доступны, и силы, потраченные на это, пропадут зря.
— У тебя все еще есть этот выход.
Каин убрал ладонь, позволив мне отвернуться, в глазах предательски защипало.
— Теперь мне нельзя.
— Тогда советую помнить об этом в ближайшие тридцать минут.
— Что?
Не успев даже поднять голову, я услышала звонкий щелчок. Внезапно все потеряло краски, меня оглушило, и в сознании словно прорвалась плотина. Тысячи разных мыслей захватили разум, разрывая его на клочки, будто охотничьи псы добычу. Отдаленно почувствовала, как по груди начало течь что-то горячее, во рту появился металлический привкус. Спустя секунду, показавшуюся мне целой вечностью, перед глазами пронеслись воспоминания Ньярла и мои, все вперемешку и ничего не разобрать, лишь размытые образы каких-то мест, лиц и ощущений, будто я окончательно сошла с ума.
В какой-то миг всё потухло, и я осталась в темноте, сидя на полу словно под лучом света, а перед собой я увидела его. Высокий стройный мужчина с необычным, словно выточенным лицом античного фараона, облаченный в черный длинный хитон и увенчанный золотым венцом, от которого исходило мягкое сияние.
— Здравствуй, дитя.
Его голос спокойный и глубокий разнесся по темноте, на миг показалось, что мы стоим в его обсидиановом храме.
— Здравствуй, Ньярлатхотеп.
Мужчина подошел ко мне и помог подняться, его руки были холодными и сухими, словно у мертвеца.
— Каин слишком рано открыл твое сознание. Тебе понадобятся все силы, чтобы выбраться отсюда.
— Но что вообще произошло? Почему я вижу тебя здесь? И где это здесь?
— Это место — укромный уголок твоего разума, и ты видишь меня, потому что мне нужно кое-что тебе подарить.
— П-подарить?
— Да, я долго думал, что же может тебя защитить и помочь в этой жизни, и пришел только к одному выводу.
Я посмотрела в его странные глаза цвета античного золота, страшась услышать ответ.
— Ненависть, я дарю ее тебе.
— Постой!
Я попыталась отшатнуться, но руки мага уже сняли венец и легким движением положили на мою голову. В следующее же мгновение в моей груди появился жуткий жар, легкие словно горели, горло сдавил приступ удушья, будто невидимые тиски сжали его, желая убить меня. Глаза пронзила такая боль, что даже слезы не могли ее унять. Я пылала изнутри, словно в моем сердце открылся проход в ад.
Из последних сил я попыталась вдохнуть, проталкивая воздух в горящие легкие, но это вызвало новый приступ боли, сотрясшей всё мое тело, всю мою суть будто выжигали раскаленным мечом. В уши ударил истошный крик, я запоздало узнала свой голос.
Не знаю, сколько длилась эта агония, пламя, пожиравшее меня, со временем стало утихать, оставляя лишь остов из былых воспоминаний и чувств. Мне казалось, что я потеряла себя, перестала понимать, что со мной происходит, кто я такая. Была лишь боль, жуткая боль, омывавшая старые раны, и ненависть. Я вцепилась в это чувство, словно в спасательный круг. Ненависть. Моя ненависть. В ней оказалось столько сил, столько возможностей и столько покоя, что я не стала отказывать себе в этом удовольствии. Ненавидеть оказалось легко и настолько правильно, что все остальные эмоции ушли на второй план. Действительно, моя ненависть, это мое оружие против тех, кто причиняет мне боль, отнимает у меня мое заслуженное счастье.
Для начала, тебе нужно научиться использовать это оружие.
Да, наверно.
Каин покажет, как пользоваться магией, а я обучу остальному, но тебе придется хорошенько постараться, чтобы в полной мере овладеть этой силой.
Последние отголоски моей внутренней бури затихли, оставшись тлеть, словно торфяник в лесах. Вновь навалилась усталость, мир словно бы потерял краски, но я хотя бы осознала себя в кабинете, очутившись там так же внезапно, как и пропала.