Времена и право
Шрифт:
Конечно, Египет вел завоевательные войны. Однако собственно египетские земли всегда составляли не просто ядро, а основную часть владений фараонов. Египет всегда был и оставался «даром Нила». Своими военными походами египтяне доустраивали подвластный им космос, восполняли недостающие ресурсы [43] .
Бессмысленное, на наш современный взгляд, истощение ресурсов страны на строительство пирамид, а также доведенное до совершенства искусство мумифицирования покойников указывают на то, что тема смерти и загробного мира была настолько существенна для египтян, что древнеегипетская культура обслуживала смерть едва ли не больше, чем жизнь. Собственно, строительство пирамид стало способом разрешения одной из ключевых проблем египетской культуры, а именно парадокса смерти бессмертного бога-фараона [44] .
43
См. там же. С. 127.
44
См. подробнее: Розин
Как ни странно, но определенные нормы поведения для живых мы находим в оправдательных речах умерших перед лицом богов, решающих, как поступить с душой умершего. Чтобы успешно пройти загробный суд, он должен был отрицать свою причастность к прегрешениям. Их список и составляет те нормы и запреты, которым должен был следовать древний египтянин. Вот пример такой оправдательной речи из древнеегипетской «Книги мертвых», составленной жрецами в XI в. до н. э.:
«Я не чинил зла людям. Я не нанес ущерб скоту. Я не совершал греха в месте Истины. Я не творил дурного. Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи. Я не кощунствовал. Я не поднимал руку на слабого. Я не делал мерзкого перед богами. Я не угнетал раба перед лицом его господина. Я не был причиной недуга. Я не был причиной слез. Я не убивал. Я не приказывал убивать. Я никому не причинял страданий. Я не истощал припасов в храмах. Я не портил хлебы богов. Я не присваивал хлебы умерших. Я не совершал прелюбодеяния. Я не сквернословил. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее. Я не убавлял от аруры. Я не обманывал и на пол-аруры. Я не давил на гирю. Я не плутовал с отвесом. Я не отнимал молока от уст детей.
Я не сгонял овец и коз с пастбищ их. Я не ловил в силки птицу богов. Я не ловил рыбу богов в прудах ее. Я не преграждал путь бегущей воде. Я не гасил жертвенного огня в час его. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений. Я не распускал стада в имениях бога. Я не чинил препятствий богу в его выходе» [45] .
Из 34 запретов, перечисленных в этом тексте, 21 можно отнести к нравственным или нравственно-правовым, 9 касаются ущерба, наносимого храмам, жреческому сословию и в конечном счете самому божеству, 4 запрета носят чисто ритуальный характер [46] .
45
Поэзия и проза древнего Востока (= Библиотека всемирной литературы. Т. 1). М.: Худож. лит., 1973. С. 71.
46
См.: Сапронов В.А. Указ. соч. С. 146.
Понятно, что такая «потусторонняя» ментальность никак не способствовала широкой реализации творческих начал человека.
В итоге всего сказанного выше культура Древнего Египта в основном осталась практически нерасчлененной. О выделении права в качестве самостоятельной ветви говорить не приходится, хотя в древнеегипетской мифологии и можно выделить описание процедур и символов, которые с позиций нашего времени можно обозначить как «правовые». Именно египтяне стали рассматривать весы в качестве символа справедливого суда. Магические действия, толкование происшедших событий, ритуалы и этические предписания, игравшие роль свода законов и детально регламентировавшие жизнь египтян, регулировались жрецами.
Символом, олицетворяющим саму справедливость, было соответствующее верховное божество: сначала бог Осирис, а потом богиня справедливости и порядка Маат. Начиная с эпохи Древнего царства роль верховного жреца – «вещателя маат» выполнял джати (верховный сановник), совмещавший административные обязанности со жреческими и собственно судейскими функциями. Джати лично контролировал всю судебную процедуру в храмовых судах.
С целью сакрализации своих знаний о древних обычаях и законах жрецы стремились максимально усложнить систему иероглифического письма, чтобы не допустить немногочисленное грамотное население к получению сведений о субъективных правах и правовых запретах. Жрецы провозглашали специальный календарь благоприятных и несчастливых дней. Согласно этим магическим предписаниям, египтяне не имели права в определенные дни осуществлять торговлю, обращаться в суд, отправляться в морскую экспедицию и т. п. Специальные жрецы утверждали в окончательном виде все постановления местных (номовых) общинных судов по имущественным и семейным спорам [47] .
47
См.: История государства и права зарубежных стран: Учебник для студентов вузов: В 2 т. Т. 1. Древний мир и Средние века / Отв. ред. Н.А. Крашенинникова и О.А. Жидков. 3-е изд., перераб. и доп. С. 111–112.
Неотъемлемым элементом судопроизводства были клятвы, которые произносили свидетели и тяжущиеся стороны для подтверждения своих показаний. При этом обращения к именам богов и фараона дополнялись указаниями на кару или конкретную санкцию за дачу ложного показания. Однако эти клятвы не освобождали заинтересованных в исходе дела лиц от проведения расследований, очных ставок, обысков и пыток [48] .
Некоторые нормативные предписания дошли до нас в виде «поучений». Наиболее известное из них – «Поучение Птахотепа». Некоторые исследователи относят его к периоду Древнего царства (XXVIIIXXIII вв. до н. э.), эпохе относительной стабильности государства. Птахотеп – один из визирей фараонов V династии. В поучениях своему сыну он выступает решительным противником всяких нововведений, сторонником соблюдения традиции и подчинения начальству. Птахотепу приписывают наставление: «Повторяй слово за словом, не пропуская, не прибавляя, не заменяя одного слова другим» [49] . И хотя впоследствии достоверность перевода этой фразы была поставлена под сомнение [50] , эти слова – квинтэссенция идеологии гомеостатического общества.
48
См. там же. С. 121.
49
Erman A. Die Literatur der Aegypter: Gedichte, Erz"ahlungen und Lehrb"ucher aus dem 3. und 2. Jahrtausend v. Chr. Leipzig: J.C. Hinrichs’sche Buchhandlung, 1923. S. 98.
50
Z'aba Z. Les maximes de Ptahhotep. Prague: Nakladatelstvi Ceskoslovensk'e akademie ved, 1956. P. 169–170.
«Поучение гераклеопольского царя своему сыну» [51] принадлежит фараону гераклеопольской династии (XXII–XXI вв. до н. э) и относится к первому Переходному периоду, характеризующемуся кризисом централизованного государства и возрастанием сепаратизма номов (административных единиц государства). Ведущей идеей «Поучения» является поиск таких средств и методов управления, которые смогут обеспечить усиление и централизацию государства. Автор «Поучения» проводит резкое разграничение между богатыми и бедными и советует будущему фараону ориентироваться на знать и войско, отмечая, что бедняков не стоит брать в войско, иначе в нем не избежать смуты. Порой встречающиеся в «поучениях» призывы к справедливости и заботе о слабых буквально тонут в призывах к прямой физической расправе над проявляющими недовольство [52] .
51
См.: Поучение гераклеопольского царя своему сыну // Вестник древней истории. 1950. № 2. С. 126–127.
52
См.: История политических и правовых учений. Древний мир / Отв. ред. В.С. Нерсесянц. С. 78.
Еще одно произведение этого жанра – «Речение Ипувера (Ипусера)» (или «Поучение Ипувера (Ипусера)») часто датируют XVI–XI вв. до н. э. Однако преобладает мнение, что установить точную дату его создания невозможно и скорее оно представляет собой позднюю переработку оригинала, восходящего к первому Переходному периоду (XXII–XXI вв. до н. э.) [53] . Считается, что в тексте «Поучения» дано описание реального восстания низов древнеегипетского общества и рабов [54] . В результате этого восстания государство было разрушено, а фараон низвергнут. В стране воцарились анархия и упадок. В конечном счете и это «Поучение» написано на тему «о вреде перемен» и необходимости жесткого подавления любых «диссидентов».
53
Fecht G. Der Vorwurf an Gott in den «Mahnworten des Ipuwer» (Pap. Leiden I 344 recto 11,11–13,8; 15,13–17,3): Zur geistigen Krise der ersten Zwischenzeit und ihrer Bew"altigung. Heidelberg: Winter, 1972.
54
См.: Речение Ипувера. Лейденский папирус № 344. Социальный переворот в Египте в конце Среднего царства (около 1750 г. до н. э.) / Ввод. ст. В.В. Струве. М.; Л.: Соцэкгиз, 1935. С. 3–39.
Основное значение в регулировании общественных отношений имели повеления фараонов. Однако этот источник регулирования был весьма «подвижным», ведь фараон был в буквальном смысле хозяином своего слова – мог его дать, а мог и взять обратно. Застывший письменный закон был несовместим с божественным величием фараона, который не мог быть ограничен в своих инициативах, разумеется, в рамках возможности оправдания их соблюдением принципов Маат. Поэтому, вероятно, в Древнем Египте попытки крупных систематизаций законодательства если и случались, то очень редко. Известны законы фараона первой правящей династии Менеса (начало III тыс. до н. э.), фараона Древнего царства Сазихиса. В периоды Среднего и Нового царств известны законы фараонов Санусерта III (XIX в. до н. э.) и Рамзеса II Великого (XIII в. до н. э.). В период Позднего царства фараон Бокхорис в 720–715 гг. до н. э. издал «свод законов» на 40 свитках. В этом «своде» много места отводилось регламентации торговых сделок и иных договоров, фиксации формуляров контрактов [55] . Следующие писаные законы появились лишь во времена эпохи Птолемеев (332–30 гг. до н. э.) [56] , но это было уже эллинистическое государство.
55
См.: История государства и права зарубежных стран: Учебник для студентов вузов: В 2 т. Т. 1. Древний мир и Средние века / Отв. ред. Н.А. Крашенинникова и О.А. Жидков. 3-е изд., перераб. и доп. С. 113.
56
См.: Кабрияк Р. Указ. соч. С. 32.
В Древнем Египте в силу гомеостатичности и автаркичности возникшей в нем цивилизации выделение правовых сфер деятельности из суггестивной (жреческой) ветви управленческой деятельности так и не произошло. Этим объясняется скудость правовых продуктов – законов, профессиональных юристов, соответствующих правовых структур и организаций. Право в Древнем Египте так и не выделилось в отдельную отрасль культуры.
Глава 4
Древний Китай
Вполне автаркичной была и цивилизация Древнего Китая. Однако, в отличие от Древнего Египта, эта автаркичность имела преимущественно внешний характер и не распространялась на развитие самого китайского общества.